Сибирские огни, 1962, № 4

и занимать южные гавани. Но теперь никакие исследования невозможны, Цель одна — как-нибудь дожить до весны. С «Николая» принесли на носилках еще троих. А пурга воет, не пере­ ставая. В такую погоду всегда прибавляются больные. Приехали Парфентьев и Беломестнов. Они ничего не добыли. Нет и ворон — нечего стрелять. Остается лишь бочка гамбургской солонины. Клинковстрему стало хуже, он не встает... Бошняк, Подобии и финн-матрос рубят дрова, укрываясь за барак от ветра. «Проклятое полено, поставишь его, а ветер валит». А как мечтал Николай Константинович о Самарге, ему наяву мере­ щились поля, поля, забытые, заросшие, с прекрасной почвой. Бошняк удивлялся, как сам он не заболел до сих пор. Ради больных отказывал себе во всем, в чем только возможно, уменьшал свои порции сахара, хлеба брал поменьше. Когда голод особенно мучил его, съедал всю порцию, а потом чувствовал себя виноватым перед умирающими. Ему казалось, что он съедает чужое, что человек мог бы не умереть, отдай он ему свой кусок. Иногда набирался духу и терпел, отдавал половину своей порции ко­ му-нибудь из самых тяжелых. Теперь, когда последние силы покидали людей, когда в мороз и в многодневную пургу они, как приговоренные, не двигались никуда от печ­ ки, вся их надежда была на своего лейтенанта. Близилась весна, самое страшное время для цинготных. Бошняк знал закон Амурской экспедиции — не давать людям падать духом, выгонять ил на работу, заставлять трудиться и веселиться, занимать ум и руки. Он дол­ го и честно соблюдал это правило. Но теперь люди так изголодались, что приказания и окрики бесполезны. — Ваше благородие! — заговорил Подобии, бросив топор и тяжело дыша. — Скажи, ваше благородие... Почему у компанейских на «Николае> все есть... А у нас на казенном «Иртыше» нет ничего. Казна, что ль, бедна? — Потому, что о нас «позаботился» Буссэ. А он хочет насолить, бра­ тец, Невельскому, показать, что капитан твой ни на что не способен и что у него команда мрет. Подобии вздохнул и как-то странно поморщился. Казалось, он не сов­ сем верил в это объяснение или желал какого-то иного, быть может, уте­ шительного ответа. Он нагнулся и взял топор. Бошняк поднял свой, и щеп­ ки снова стали разлетаться во все стороны. Вышел маленький матрос Стукалов и сказал, что хочет пособлять. Он тоже больной, но покрепче других. Занося очередную охапку дров, Бошняк сказал в бараке, что сего­ дня опять все получат по чарке водки. Люди оживились. Двое больных вызвались пилить бревна. Все с любовью и надеждой смотрели на своего офицера. Они видели в яем молодого, сильного, быстрого и отзывчивого человека. Вот кого не бе­ рет ни мороз, ни голод. На вид такой неженка, а ловкий, не боится черной работы. «Где он силы берет?» — не раз думал Подобии. Пурга пробушевала неделю. Наступили солнечные дни. Вино и соло­ нина ненадолго приободрили людей. Однажды Подобии взял ружье и отправился стрелять ворон и появив­ шихся белок. Не дойдя до опушки леса, он вернулся. Когда матрос подо­ шел к бараку, Бошняк, случайно вышедший ему навстречу, заметил, что он очень бледен. Подобии прошел в барак и лег на нары. Ночью Бошняка разбудили.