Сибирские огни, 1962, № 4

Подружки обрывали Юльку. Не видит она разве, как Нина Игнатьевна ра­ ботает... День и ночь в поле. Вместо отдыха — совещания. А сколько времени на различные пробы и анализы уходит! Нечего зря языком молоть. Несколько дней Юлька почти не разговаривала с подружками. Работали по лекционному расписанию: 50 минут отдавали тяпке, десять минут — зеркальцу. Потом еще пятьдесят минут прополке и еще двадцать — чистке ногтей. «Три па­ ры часов» и — адью, девочки! — Адьюша! — окликнула ее Мария Егоровна. — Я тоже вроде бы притоми­ лась. Помоги-ка старухе до нашего сарайчика-ночевайчика дойти. Спустя много времени Мария Егоровна рассказала мне, на какую «политбе- седу» Юлька тогда попала. — Мое дело, собственно говоря, было только поддакивать. Нина ее в шоры взяла. Случаем она как раз с заседания вернулась. Должно быть, с ученого сове­ та. Пришла сердитой. Поспорила, видать, с кем-то. А я уж знаю: если поспорила на работе — значит, и дома будет продолжать. Увидела нас с Адьюшей и сразу: «Юля, как вы думаете...» Сомнительно, чтобы Юлька в ту минуту о бобах думала. Брякнула что-то не­ впопад. Но потом разговор у них завязался. Не как всегда: протеин, баланс, ами­ нокислотный состав... Знаю я их разговоры. О другом — как жизнь свою толково использовать. Юлька девушка хорошая. Сидит в ней неугомонь, так ведь и это хорошо. Беспокойные интереснее живут. Хотя бы по Нине своей да по отцу и деду ее судить могу. ...Точно кипятком обварили щеку кузнеца Федора Чеканова. — Земли захотели? Ха-ха! — управляющий имением снова щелкнул кну­ том. — Босяки! Не видать вам земли. Силы у вас такой нет. — Это мы еще посмотрим! — У земли — народ хозяин! — вслед за отцом крикнул сын Федора, Игнат. Ьх, не скрутили бы им руки, показал бы Игнат управляющему, что такое сила. — Не хотели благодетелю нашему, барину Кисловскому, служить — послу­ жите Сибири,— продолжал издеваться барский прихвостень.— Там другие песни запоете. За участие в революции 1905 года Чеканова и сотни других безземельных рязанских мужиков сослали в Сибирь. Определили им место подальше — в алтай­ ское село Солоновку. Но не долго' оставалось крестьянам ждать. Худы были цар­ ские дела, если даже «ненадежных» поселенцев брали в армию. Игнат писал до­ мой с германского фронта: «...беды к концу идут. Скоро крутой поворот будет. Держитесь большевиков». Вернулся Чеканов с фронта с красным бантом на шинели. Власть в Петро­ граде уже перешла к рабочим, а на Алтае — самый разгар боев партизан с колча­ ковцами. Взял Игнат винтовку и — в отряд к Ефиму Мамонтову. Письмо о большевиках и красный бант чуть было не навлекли на семью Иг­ ната большую беду. Удалось белой банде ворваться в партизанскую Солоновку. Поп указал на большевистские семьи. Здоровенный казачина схватил Марию Его­ ровну за волосы, наотмашь ударил по лицу. Вскрикнула забившаяся в угол Нина. «Не бейте маму!» — бросилась к солдату, вцепилась в него... — Эта сцена, да еще поле широкое, неохватное — самые ранние мои вос­ поминания, — перебивает рассказ матери Нина Игнатьевна. ...Пришлось и семьям партизанским скрываться от разгульных набегов кол­ чаковцев. Мария Егоровна стала санитаркой. Фельдшер из Волчихи учил ее оказывать первую помощь, доставал медикаменты. Потом медицина требовалась часто. Бои разгорались. Вот фотография: командующий партизанской армией Мамонтов, его друзья