Сибирские огни, 1962, № 4

Бийск. Через ветровое стекло видно, как у горизонта подозрительно табунятся светло-голубые тучки. Они не нравятся и Косте, но мы не можем их убрать со своего пути. Решаем поторапливаться. Ночевать мы должны в Озерках, а до них еще полтораста кило­ метров. Наконец, последние дома Искитима. Шоссе закончилось. Под колесами грей­ дер. Он сухой, за машиной появляется облачко пыли. Я пропускаю Костю вперед, когда он едет впереди, я чувствую себя спокойнее. Или мы въезжаем под тучи, или тучи надвигаются на нас, но они быстро оказываются над головой. По стеклу катятся редкие поблескивающие капельки. Далекий горизонт затягивается туманно-серым занавесом — там идет настоя­ щий дождь. Но до Черепаново мы добираемся сухими. Когда въезжаем на трясучую черепановскую мостовую, тучи — как будто того и дожидались — немедленно сбрасывают на нас несколько крупных дожде­ вых очередей. В то же время желудки наши напоминают, что пришло время зав­ трака. Мы останавливаемся у чайной. Чайная нам вначале не понравилась. В ней было и грязновато, и темновато, и народу толпилось порядочно. Но пахло аппетитно, и мы не поехали в другое ме­ сто. И не пожалели. Повар в чайной оказался на высоте: беляши с мясом у него получились отличные, мы съели значительно больше того, чем было необходимо. Я уже выбрался из-за стола, а Севка и Костя ненасытно переглянулись и остались еще. Они сумели втиснуть в себя еще по порции беляшей, но это явно не пошло им на пользу. Чревоугодники кое-как выбрались из столовой и обессиленно опу­ стились тут же на ступеньки крыльца. Они завели было разговор о пользе мерт­ вого часа после обеда, но тучи по-прежнему висели над головой, а до Озерков было еще около сотни километров. Костя кряхтя уселся на своего «козла», горь­ ко раскаиваясь, что он съел эту последнюю порцию беляшей. V Тучи скатываются в сторону. Но они уже сделали свое «грязное дело». Ко­ стя едет впереди, я вижу, как узкий след его мотоцикла временами расширяет­ ся,— колеса начали «юзить» по мокрой дороге. Да и мой «Москвич» повиливает из стороны в сторону. Севка сонно переваривает пищу и клюет носом в ветровое стекло. Машину кидает в сторону, он стукается головой о дверную стойку, выпрямляется, промар­ гивается. Затем достает карту, расстилает ее на коленях и начинает всматривать­ ся в дорогу. — Чего ты ищешь? — спрашиваю я. — Граница где-то здесь. Алтайский край начинается. Я смеюсь: — Что же ты думаешь, здесь тебе обелиск поставили. Как на Урале, у же­ лезной дороги,— «Европа — Азия». Севка не ожидает обелиска, но все же пытается разглядеть какую-либо по­ граничную вешку и, кроме кустов полыни, не видит ничего. Но я уже замечаю макушку деревянной церкви села Перуново. Оно — в Алтайском крае, значит мы уже пересекли границу области и въехали в край, в котором находится Гор- но-Алтайская автономная область. Так и не увидя пограничного знака, Севка разочарованно откладывает карту и, примащиваясь на сидении, старается устроить себе «мертвый час». А дорога становится все грязнее, все хуже. Машину бросает из стороны в сторону. Я не сбавляю скорости, а только более внимательно слежу за дорогой. Такие вот трудные участки пути вызывают у меня ощущение спортивного азарта. ■Научиться водить машину по гладкому шоссе не бог весть какой сложный труд.