Сибирские огни, 1962, № 4

стишко, а теперь это — солидное сооружение из двутавровых балок, уложенных на железобетон. А вот и первый город на нашем пути — Бердск. Это тоже, как и мост, новый город, почти ровесник Новосибирской ГЭС,— ей он и обязан своим новым рождением. Старый Бердск, который отдал свое имя новорожденному, был захолустным городком с кривыми улочками и насупивши­ мися домишками. Он снесен, на его месте дно Обского моря. Новый город строит­ ся из кирпича и бетона, большие окна домов доверчиво и открыто глядят на окру­ жающие поля. Домов еще немного, они расположены далеко один от другого, поэтому улицы как бы кажутся нанесенными пунктиром; но и по ним можно оп­ ределить будущие очертания современного города. Закладывая крутые виражи, асфальтовое шоссе мчится по зеленым холмам. Рядом с черной обочиной дороги в траве мелькают ромашки и васильки. Я знаю, там же, в траве, растут и крохотные голубенькие незабудки, но их не видно при быстром движении машины. У Искитима, перед железнодорожным шлагбаумом, нас дожидается Костя. Мы с Севкой вылезаем размять ноги. — Слабовато едете,— заявляет Костя.— Я уже полчаса здесь стою. Я показываю на выхлопную трубу его мотоцикла, из которой еще тянется струйка голубоватого дыма. Еще несколько минут, и мы нагнали бы его на ходу. Усевшись в машине, я обнаруживаю на переднем стекле букетик цветов — две ромашки и василек засунуты под щетку стеклоочистителя. Значит, Севка ре­ шил внести поэтический штришок в деловитую оснащенность машины. Мне это нравится. Раньше я не замечал у него склонности к лирике. Сам Севка невинно посматривает по сторонам, но на меня не глядит. Я тоже делаю «каменное» лицо. Мы проезжаем длиннющий Искитим. В отличие от просторно раскинувшего­ ся Бердска, Искитим растет преимущественно в длину, вдоль шоссе. Улицы уже давно перелезли через железнодорожные переезды, которые когда-то были дале­ ко за его окраинами. Молодой город напоминает мне ребенка, выросшего не по годам, у которого руки и ноги далеко высунулись из костюмчика, хотя родители и покупали одежду «на рост». Для всех путешествующих Искитим примечателен тем, что в нем кончается асфальтовое шоссе. За Искитимом начинается грейдер. Вообще-то, «грейдером» называется дорожный скребок — специальная до­ рожная машина, несуразная на вид — смахивающая на марсианскую из «Войны миров». Обычная грунтовая проселочная дорога прострагивается таким скребком и приобретает звание улучшенной. А все водители называют ее по имени скребка, «грейдерной». В отличие от асфальтового шоссе, движение по грейдеру целиком зависит от дождя. После хорошего ливня — хотя и именуемого в сводке «кратковремен­ ный дождь» — поверхность дороги покрывается слоем жидкой грязи, скользкой, как масло, и езда на автомашинах сразу же превращается в мучение. Конечно, грейдер все же' лучше простого необработанного проселка. Он не так быстро раз­ бивается и в сухую погоду служит неплохо, если его вовремя подправлять и ре­ гулярно за ним следить. Вот то-то и оно, что следить!.. На нашем пути такого грейдера все триста пятьдесят километров. Почти до самого Бийска. И не везде за ним регулярно следят... Поэтому я тороплюсь проскочить этот участок пути, через все сорок мостов, где на каждом километре внезапный дождь может устроить западню. Ночевать под дождем на дороге, р мокрой степи, всегда неприятно и обидно. В сводке бюро погоды говорилось, что «...по южным районам области крат­ ковременные дожди...» Мы как раз едем на юг. На всем протяжении Алтайского маршрута я нигде так часто не поглядываю на небо, как на перегоне Искитим —