Сибирские огни, 1962, № 4

Конечно, Севка решительно отказался. Но я и не рассчитывал на легкую победу. Я начал расписывать прелесть ночевок на берегу красавицы Катуни, гово­ рил, как удобно и уютно будет нам спать в «Москвиче» под баюкающий шум ка- тунских порогов. Я читал стихи Мухачева и Лисовского об алтайских реках, ли­ ственницах и перевалах. Без всякого угрызения совести я делал из плохого хоро­ шее, из хорошего отличное, я решил не разбираться в средствах и готов был при­ менить любые недозволенные приемы в борьбе за Севкину душу. — Да не поеду я туда,— отчаянно отбивался Севка.— Что я там оставил? Л если прямо говорить, ну что такое Алтай?.. Что?.. Камни да сосны? — А что такое Сочи? Вода да песок...— нападал я. — А это плохо: вода да песок? Там грязи нет. — На Чуйском тракте ее тоже нет. — Зато комары есть. — И комаров нет. — Ну это ты врешь,— заявил Севка.— Как это так — нет комаров? Есть комары! — Нет на Алтае комаров. Честно говоря, я немного брал греха на душу. На Алтае, если незабираться далеко в тайгу, комаров почти нет. А на Чуйском тракте вособенности,— нети­ пичные единицы. Однако, доказывая это, я и не думал, что такой легковесный «комариный» довод окажется самым убедительным. Как потом Севка рассказы­ вал, ничто так не отпугивало его от поездки, как воспоминание о комарах. Я чувствовал, что Севкино сопротивление ослабло, и удвоил нажим. — Нет на Алтае комаров. По Чуйскому тракту я тебе за каждого комара платить буду, честно говорю. Севка и верил и не верил. Уходя, не сказал мне ни да, ни нет. На другой день он пришел опять. Я застал его в кабине «Москвича», он во­ зился в ней, как медведь в мышеловке, и недовольно брюзжал: — Ну и тесно же здесь. И что это за машина — ноги протянуть некуда. Я отодвинул сиденье. Севка примерился еще раз. — Вот теперь, как будто, ничего. Это было уже согласие. III Будильник разбудил меня в пять часов утра. Через десяток минут мы готовы к отъезду. «Москвич» уже у ворот, мотор его подрагивает на малых оборотах, отплевываясь со сна синеватым дымком. Севка, зевая и картинно почесываясь, укладывает коробку с продуктами. Костя — «что­ бы не путаться под ногами» — уехал вперед. Он будет дожидаться нас у Ис- китима. Наконец трогаемся и мы. Город еще спит. Спят метлы дворников, воздух пустынных улиц кристально прозрачен и свеж. Солнце, торопясь проводить нас, карабкается на крышу Дома Ленина, но мы уже сворачиваем на проспект. Шины приглушенно шелестят по асфальту, черному от росы. Вдоль бульвара торопится одинокая фигура в темно­ зеленом'плаще,- вымазанном сажей. Под мышкой — чехол с удилищами, над пле­ чом оптимистически торчит здоровенный сачок — из большого не выпадет. Перекладывая рулевое колесо из одной руки в другую, проверяю по карма­ нам, не забыто ли что — отъехали недалеко, можно и вернуться. Севка сидит ря­ дом, заспанно морщится и молчит. Моя возня действует на него, он тоже начина­ ет ощупываться с видом человека, которому нечем расплатиться с официантом. — Карту взял? Севка вдумчиво моргает, потом тревожно лезет за сидение, достает из спе­ циального кармана, пришитого к спинке, картонную папку и успокаивается.