Сибирские огни, 1962, № 4

того, кто вырвал у меня мою славу и сочинил государственную ложь, объ­ явив, что он открыл Амур. Нет, Юлинька, я совсем не виноват, как, мо­ жет быть, даже ты думаешь! Ей-богу! Так я иду на «Аврору». Слава богу, что она пришла. И когда голому дали только одну рубаху, он почувство- зал себя одетым, а богачу мало дюжины, и он хочет отнять последнее у соседа! Я чувствую себя, словно обут и одет. Д а не забудь, что теперь тришел мой родной племянник, ныне мичман Николай Фесун, и я этому * очень рад, хотя все, кто на ней прибыл,— мне родные! Юлия Егоровна тоже рада. Она чувствовала себя до некоторой степе­ ни благодетельницей этого мальчика. Завойко пошел, но остановился в дверях и, повернувшись, снова за ­ говорил горячо: — Но, Юлинька, я как Кутузов скажу, что враги не на того напали. И я, когда у меня нет ничего, не сдамся и подниму всех камчадалов, и мы устроим тут войну, от которой врагу не поздоровится. Мы его забьем дубь­ ем и уйдем в тайгу и выжжем все тут. Когда надо умирать — это дело • Завойко! Англичане еще не рады у меня будут, что заберутся на Кам­ чатку. Зная, что все население Камчатки состоит из природных охотников, прекрасных стрелков, Завойко повсюду разослал своих чиновников, даже за хребет, в долину реки Камчатки, с приказанием всем вступать в добро­ вольцы. И вот теперь такая подмога! Фрегат! На нем же четыреста человек команды! Между огромных вулканов, вершины которых местами в снегу, а склоны в густых раскидистых лесах, залегла широчайшая Авачинская бухта. Звонкие речки с прозрачной водой сбегаются к ней по широким ле­ систым долинам. За грядой низких сопок, отошедшей от берега, Ковш — внутренний залив: бухта малая в огромной бухте. На берегу Ковша, у подножья ле­ сов, взбирающихся на невысокий, но довольно крутой прибрежный хребет, примостился Петропавловск. Он совсем походил бы на малую камчадаль­ скую деревушку, если бы не дом губернатора с березами в саду. Наиско­ со к— церковь, старая, деревянная, потемневшая от дождей, внизу — пакгауз и причалы. Чуть подальше, там, где Ковш уткнулся в берег меж­ ду перешейком и материком, склад и новая казарма. В стороне — мага­ зин торгующего американца. «Аврора» вошла в Ковш. Лодки окружили ее. На борт подавали вед­ ра и кувшины с молоком, зеленью и ягодой. — Блестящее судно! — говорили столпившиеся чиновники. Губарев вернулся на шлюпке, отозвал в сторону губернатора. Вид у него был смущенный, и он о чем-то долго шептался с Завойко. Василий Степанович живо сел в шлюпку. Гребцы налегли на весла. Завойко поднялся по трапу на фрегат. Через некоторое время с этого блестящего судна стали спускать в (плюпки носилки с людьми. Все это были тяжело больные и умирающие... Командир «Авроры» капитан 2-го ранга Иван Николаевич Изыл- метьев — еще нестарый, но полноватый, плотный, лысеющий, с толстым яосом, с усами, углы которых опущены книзу, и с угрюмым взглядом се­ рых глаз, полузакрытых от усталости и болезни. Он долго рассказывал Василию Степановичу, что произошло с «Авророй». На судне почти все больны цингой. Одни тяжело, другие легче, но со­