Сибирские огни, 1962, № 3

— Хвалить коня не буду. Не мерин, а наказанье восподне!.. Д о того ленив, што, то ись, ни один начальник на ем не ездит... Наплачешься... Но других на конюшне нет. Все в разгоне. Конюх посоветовал мне запастись двумя кнутами. Я не послушался и прихватил на дорогу лишь один. Солидный, добротный, с длинным бере­ зовым кнутовищем. Вполне серьезное орудие для увещевания любого уросливого копытного. Но когда я, выехав за околицу села, погрозил своему буцефалу этим орудием,— рыжий конь презрительно фыркнул: эва, мол, чем пужаешь! Мы и не такое видали! И побежал легкой рысцой. Считая аллюр недостаточным, я намотал вожжи на левую руку, а правой вытянул коня по жирному лоснящемуся крупу. Мне думалось, что последует рывок, и мы помчимся сейчас с бешеной скоростью— верст пятнадцать в час. Я даже напрягся, приготовился удержаться. Однако результат получился совсем неожиданный: мерин снова фыркнул, издал неприличный звук и... остановился как вкопаный. О последующем я всегда вспоминал неохотно. Постояв минут десять, жирное животное, взмахнув башкой, словно в назидание мне, спокойно тронулось вперед. Гнусный лентяй плелся шагом, еле передвигая ноги и, когда мы выбрались на солончаковый большак, солнце уже основатель­ но скатилось к западу. На ближайшем верстовом столбе виднелась на­ малеванная дегтем цифра «5». Итак, впереди тридцать пять верст, не­ предвиденная ночевка в Маргарах и потерянный завтра день. Было от чего рассвирепеть. С новым потягом бича мерин опять стал на месте и продолжал сто­ ять в полнейшем спокойствии все время, пока я мочалил кнут о его под­ битую толстым слоем сала шкуру. Он был безучастен. Вероятно, крутившиеся вокруг мухи доставляли ему больше неприятностей. На мух он хоть реагировал хвостом... Но когда пополам переломилось кнутовище и я швырнул бесполез­ ные обломки на дорогу — рыжчй ожил. Он покосил глазами на лежав­ шие в пыли остатки кнута, задрал башку к небу и вдруг, оскалив желтые зубы, несомненно торжествующе заржал... Выломать хворостину здесь, на голом солончаке было негде. Мерин трубил победу. Я признал поражение. Подвязав вожжи к облучку, я достал из портфеля тощее милицейское дознание «Об обнаружении трупа с признаками насильственной смерти в деревне Плескуновке» и при свете последних лучей заходящего солнца погрузился в чтение. Дело было обычным. Убийство в пьяной драке, по случаю очередного престольного праздника. Ординарное дело. Но для следователя очень «неблагодарное». Найти преступную руку, нанесшую смертельный удар в общей свал­ ке ,— нелегкая задача. Предстоял десяток диалогов такого рода: — Так значит вы, невзначай, убили в драке Смирнова? — Да кто ё знает? Може я, а може и не я... Почитай, трезвых ни­ кого не было. Ну и я... тоже на ногах плохо держался. — Так если вы на ногах не держались, как же могли добежать до телеги, снять ее с передка и выдернуть курок, которым была нанесена смертельная рана Смирнову? — Известное дело — не мог! Куда там бегать! Камнем однако мог...