Сибирские огни, 1962, № 3

Скрипят шлагбаумы России. Жандарм глядит из-под руки. И говорят, по лавкам сидя, в заезжих избах ямщики: — Кого везешь? — Не знаю. Ссыльный... ...Он — ссыльный. Кошт, и тот не свой. Но перед ним уже бессильны и следом едущий конвой, н красноярский губернатор — худой старик с высоким лбом, законодатели Сената, Синод и Царствующий дом. Что им конец — они не знают, лишь ссыльный знает, но молчит... ...Каюр поет и подгоняет, и нарты вдаль упряжка мчит. V 1,1,1........................ Видимо, таковы законы памяти. Пилот, налетавший десятки и сотни тысяч километров, переживший многие удачи и неудачи, порою — аварии, а порою — блистательные рейсы, все же с особенным чувством любви и гор­ дости будет вспоминать свой первый полет — те минуты, когда он впервые оторвался от летного поля и понял, что ему даны крылья. Подобное чувство испытывают люди самых различных профессий — молодой машинист, впервые двинувший рычаги своего тепловоза, молодой геолог, уходящий в самостоятельный поиск и, конечно же, молодой писа­ тель, впервые публикующий свою вещь. Журналом, опубликовавшим в 1947 году первую подборку моих стихов «Из фронтовой тетради», были «Сибирские огни». Две странички того номе­ ра стали моими рабочими крыльями, помогли подняться до моих первых читателей. Вот почему из многих журналов, в которых довелось мне со­ трудничать, «Сибирские огни» занимали и занимают в душе особое место. Вот почему врезавшаяся в память обложка журнала всегда волнует: всегда хочется раскрыть ее, перелистать дорогие тебе страницы, ставшие крылья­ ми теперь для кого-то уже другого. Юрий ГОРДИЕНКО.