Сибирские огни, 1962, № 3

Поглядел он, в каких муках, с какой силой и упрямством борется Лесной Зверь за свою жизнь, и ушибло ворона жалостью. И пропал у ворона аппетит. — А и в самом деле...— сказал он Старой Березе.— Чем без толку скрипеть — поклонилась бы ты Ветру-Полесовщику. Старая только и ждала какой-нибудь потычки. Поклонилась она на все четыре стороны и заголосила: Уж ты Ветер-Полесовщик, да тугая грудь! Как зовет тебя Береза Старая, Злое дело на моих глазах свершается: Погибает, умирает добрый Зверь Лесной! Услыхал Ветер-Полесовщик Старой Березы жалобу — вихрем нале­ тел! Теребнул за макушки дерева высокие, поклонил дерева малые, подо­ гнул крылья ворону и закричал громовым голосом: — Кто в лесах озорует? Кто з светлых вольничает?! Указала ему Старая Береза на Задириху с Неспустихой, на Зверя Лесного: — Твори волю свою, — говорит. Задумался Ветер-Полесовщик. Думал, думал, потом взвился над Ста­ рой Березой, выбрал место, где у нее лист погуще, забрался туда и шепчет: Если корни им повыверну — Падать им не врозь, падать рядышком. Худу быть тогда неминучему: Свалят с ног они Зверя слабого... Видно, так на роду ему писано: Смерть принять свою между двух берез. Ворон в это время вглядывался зоркими своими глазами в глубь светлого леса. Идет там кто-то маленький, ни топора, ни ружья у него, ни копья, ни рогатки, — один котелок в руке. В котелке — горбушка хле­ ба и ягоды. Взвился ворон и полетел ему навстречу. Тут и услышал чер­ ный, что мальчик ищет Сказку. И закричал он тогда маленькому челове­ ку: «Иди прямо»! Когда Ермек увидел Зверя Лесного, он подумал, что это стоит чья- нибудь лошадь. А где лошадь — там люди! Это Ермек точно знал. Чуть не бегом побежал... Зверь, хоть и полузамученный стоял, хоть сами собой закрывались глаза, но, когда услышал он чьи-то шаги,— заповодил длин­ ными чуткими ушами, насторожился. Тут и увидел Ермек серебряное его ушко. Через минуту он гладил и целовал горбатую лосиную морду, наго­ варивал радостные ласковые слова. — Кырмурынушко! Ты нашелся! Я нашел тебя... Дедушка обрадует­ ся, ребята обрадуются!.. Пойдем домой, Кырмурын?! Лось в ответ слабо застонал и опять закрыл глаза. Обошел Ермек во­ круг его, и хоть небольшой был у него в голове умишко — да человечий... И маленький умишко обмозговал: чем выше стволы от земли поднимают­ ся, тем дальше друг от друга уходят. Шире там делается, просторней... Если натаскать Кырмурыну под копыта сучьев — выше поднимет Кырму­ рын свою шею. Не удержать тогда его Задирихе с Неспустихой. Не причитал Ермек, как Старая Береза, не оправдывался, как Ветер- Полесовщик,—скинул он сапоги, которыми до кровяных мозолей ножонки сбил, и стал собирать по лесу сучья. Наберет охапку, ломает их, в ямки складывает. Кырмурын ровно чувствует, что ему добро делается,—подми­ нает сучки под себя, утрамбовывает их копытами. Вот уж вровень с землей налегло сучьев, вот уж бугорки на месте ямок образовались... На закате солнца скользнул Кырмурын рогами по бересте и освободился. Не пове­