Сибирские огни, 1962, № 3

Лев ОШАНИН И Н О Й огонь В тайге так дорог свет из окон, Мелькнувший хоть на пять минут. Как ни далек, ни одинок он, А путники его найдут. Никто тут гостя не осудит, Что постучит он в час ночной. И будет кров, и ужин будет. ...Но есть огонь совсем иной. Огонь, в котором мало прока... На чей ступили мы порог? Здесь, говорят, жилье пророка? Вот перед нами он, пророк! Не поднимаясь к нам навстречу, Глядит он, молча, хмур, не рад. Нет, здесь еды на стол не мечут И медовухой не поят. Да кто такой он, этот малый? Высок, красив со стороны... Какой грозой его сломало И записало в трясуны? Он молодой. Ему бы сеять Пшеницу — плоть родной земли. Ему б вести по Енисею Серебряные корабли. А он в ночи, во тьме пророчит. Забором тяжким огражден. Он слушать радио не хочет, Газет читать не хочет он... Молчит он, сам собою занят. И ненароком, лишь на миг, Полночными сверкнув глазами. Он обнаружит скрытый лик. В войну такие предавали Свои родные берега. Так в Вене мы на фестивале Встречали вдруг глаза врага.