Сибирские огни, 1962, № 3

— Молодец, Лёха, правильно говоришь,— сказал Жумабай, снова улегшийся было на диван. И неожиданно вскочил, поднял с мольбой руки к небу.— Апырмай! Шайтан нас забодай, когда же наконец мы по-новому жить начнем? — Красивые слова начнем произносить? А скважину красивыми сло­ вами будем бурить? — с недобрым спокойствием спросил Юрий и на­ смешливо помахал рукой: — Гудбай, покедова! Он медленно вышел, а за ним побежал Боря Горленко, свирепо сверкнув на бригадира глазами. — Как говорится — обменялись дружескими речами,— уныло поче­ сал нос Лёха-москвич и тоже пошел к выходу. Он протянул уже руку к двери, но она сама распахнулась настежь, грохнув снаружи об стену. С открытых иллюминаторов сорвало батистовые занавески и вынесло че­ рез дверь. Рокочущий гул, прилетевший с моря, подмял под себя плавный густой басок буровой. — Забыли, а хазры тут как тут! На все двенадцать загибает! — з а ­ хохотал Лёха и ринулся за порог. В распахнутую дверь видно было, как он мчался по свайному мости­ ку. Шторм прижимал его к перилам, пытаясь сбросить в буруны, уже з а ­ кипавшие у берега, но он бежал, широко раскинув руки и, захлебываясь ветром, орал: А северный ветер кричал: — «Крепись!» Пой песню, пой!.. Далеко впереди Лёхи неслись чайками, то взвиваясь, то припадая к земле, зинины занавески. 4 С моря, на одной мрачной низкой ноте шел плотный, тяжкий гул. В береговых скалах прибой гремел так, что слышно было в буровой, сквозь громыхание ротора. Шторм наделал уже беды, угнал железную бочку с соляркой и разбил ее о камни. Ребята подсменных вахт долго возились, закрепляя остальные бочки. А у Губера отказала по непонят­ ным причинам «Урожайка». Напрасно кричал он в микротелефонную трубку: — «Алье!.. Алье!.. Тюльпан!.. Тюльпан!.. Говорит Полынь, гово­ рит Полынь!.. Отвечайте!.. Перехожу на прием!..» Но «Тюльпан», берег, молчал. В дощатые стены вышки пулями били крупные брызги с моря и пе­ сок барханов. Чувствовалось, как напряженно вибрируют, сопротивляясь шторму, стальные лапы вышки, вцепившиеся в бетонные башмаки. Юрий сидел, сгорбившись, на верстаке. Д о сих пор не разрядилось томительное, тянущее напряжение во всем теле. Так бывает, когда раз­ махнешься, ударишь со всей силой, а удар пошел мимо. Он поднял глаза на тахометр, отсчитывающий обороты бура под зем­ лей. Длинная стрелка прибора уперлась в унизительно маленькую цифру и застыла на ней. Так и он уперся в какую-то стену. Он мечтал мчаться на бешенных оборотах к заветной цели, к... своему Маракайбо. Ох, и кра­ сивое же и замечательное же слово! Много оно обещает! А Егорка, овечья душа, сунул палку в колеса. Грунт под шарошками проминается, как ре­ зина! Нашел чем пугать. И пружинящие грунты, и пористые породы вы­ сокой проницаемости, на которых буровик хлебнет горя, и даже глухие монолиты, вроде кремневой плиты, можно проходить на максимальных оборотах. Можно! Сколько времени он убил, просиживая до закрытия в библиотеке нефтяного техникума, сколько ночей просидел над комплекта­