Сибирские огни, 1962, № 3

думалось прежде, и вообще, строго говоря, лога нет. На дне его по одну сторону улицы расположился городской парк, по другую — областной театр. Говорят, что инициаторы создания этого- парка и участники первых массо­ вых воскресников, посадившие первые тонкие деревца и сиротливые кустики, вы­ слушали немало ехидных замечаний насчет некоторых «ненормальных» и «запо- лошных», вздумавших разводить сад на болоте. А вот стоит молодой городской парк, шумят листвой его по-настоящему тенистые аллеи. Даже не верится, что ему от роду не больше четверти века. В парке можно почитать свежую газету, журнал, поиграть в шахматы или на бильярде, даже проявить любительский фотоснимок. Можно ознакомиться и с основными абаканскими предприятиями, с их передовыми людьми,— о них вам расскажут самые разнохарактерные стенды. В Абакане вообще умеют и, наверное, любят говорить с народом простым и понятным языком плакатов, фотовитрин, диаграмм, наконец, языком обычных извещений (например, о том, что книжный магазин торгует без выходных дней и обеденных перерывов). В те дни до XXII съезда партии было еще далеко, а предсъездовские обязательства были уже знакомы всем. О своих обязательствах рассказывали не только городские 'предприятия, но и колхозы, совхозы. Читай­ те, запоминайте, записывайте, проверяйте! Но вернемся к старым знакомым — стареньким домам, потихоньку выходя­ щим из строя. К-огда-то между ними и Усть-Абаканском оставался кусок нетро-. нутой степи, но попробуйте сейчас разобрать, где тут кончается Абакан и начи­ нается Усть-Абаканск. Все давно застроено, давно заселено. Молодой город и старинное село слились в одно целое. По статистическим данным, Абакан не стоит пока в шеренге крупных горо­ дов Советского Союза. Число его жителей лишь недавно перевалило за пятьдесят тысяч. Однако раскинулся он достаточно широко. Во всяком случае, на левом берегу реки ему уже тесно, и кое-кто перебрался на правый. Благо, ветхий плаш­ коут покорно уступил свое место массивному железобетонному мосту. Возвели его строители таежной магистрали Абакан—Тайшет. Они же и перешли первыми на правый берег -реки, основав у самого подножья древнего Самохвала новый посе­ лок, который так и зовется Мостостроевским. Сами строители ушли дальше, а по­ селок остался. ...Самохвал известен не только легендами и сказками, связанными с ним. С его вершины открываются на редкость глубокие горизонты. Отсюда видна и стесненная горными грядами долина Енисея, и неоглядная Абаканская степь, а в погожий солнечный день — и льдистые глыбы Саянского хребта. И не случайно на его вершину поднимались почти все степные сказочные богатыри. И так же не случайно у подножья горы археологи обнаружили следы потерявшейся в ты­ сячелетиях цепочки безымянных человеческих поселений, напластованных одно на другое. «Не одну тысячу лет встает солнце над степью и кладбищем»,— писал С. Елпатьевский. И не одну тысячу лет видело, оно в долине Абакана тот же са­ мый кладбищенский пейзаж. А вот если бы сейчас, как это бывает в сказках, ожил на часок-другой богатырь-великан и поднялся одним скачком на вершину Самохвала, он своей степи, конечно, не узнал бы, и, пожалуй, больше всего бо- гатыря-наездника, созданного кипучей фантазией кочевого народа, поразили бы не города, не улусы , ставшие рабочими поселками, а дороги. Ровные, широкие, бегут они во все стороны от Самохвала, по обоим берегам Абакана. Еще сильнее поразили бы его никогда не виданные стальные колеи, ведущие и далеко на запад, в предгорья Кузнецкого Алатау, и далеко на восток, в нехоженую, даже богатырскими конями неезженную заенисейскую тайгу. И совсем растерялся бы не знавший страха богатырь, увидев над собой, над горделивым Самохвалом стремительные крылья самолета. Так вот он какой, «шестикрылый живой ковер, из кожи пестрой змеи сделанный», о котором пели мудрые хайджи его времени!