Сибирские огни, 1962, № 3

его. Человек хрипел и делал тщетные попытки сбросить с себя насевших Дьяконов крикнул мне: — В кармане — ремни! Скорей! Через несколько минут мы вынесли связанного пленника на свет. — Здоров, бык! — вытирая кровь с разбитого лица, сказал Егоров.— Ну и здоров! — Еще бы! — отозвался Дьяконов.— Атлет-гиревик! Спортсмен. На студенческих играх всегда брал первое место. И плавает, как рыба. Гоша! Принеси, пожалуйста, воду: кажется, там в землянке есть бадейк? с кружкой. Я всмотрелся в лицо задержанного и... нет, я не мог выполнить прось­ бу Дьяконова — буквально прирос к месту: передо мной лежал воскрес­ ший из мертвых Никодимов! Похудевший, обросший, и все же, безусловно, он — Аркадий Ильич! Секретарь РИКа... Поэт... Готовился вступить в партию. Утонул... Пленника подтащили к землянке и посадили спиной к стене. Рот Ни­ кодимова перекосила гримаса боли и ненависти, глаза бегали по сто ронам. Он дернулся, пытаясь освободить руки, и чуть не свалился на бок. Егоров успокоительно бросил: — Не трудись... Ремни сыромятные. Гужевые. Дьяконов не спеша закурил, протянул портсигар мне, потом Егорову и нагнулся над воскресшим покойником. — Амба, поручик Рутковский! Не ожидали? Дать папироску? — К черту! — сплюнув кровь изо рта, ответил захваченный.— Кто выдал? Нюрка?! — Да не все ли равно? Народ! Слышите топоры? Вон!.. А теперь по­ слушайте еше. Дьяконов поднял с земли валявшийся перед входом в землянку черев поломанной лопаты и пять раз, раздельно, с интервалами, сильно стукнул по стволу березы. Топоры замолчали. — Обложили, как волка! — хрипло засмеялся арестант.— Дайте пить! — Ни капли, пока не скажете, где оружие. — Да черт с вами! В землянке под лавкой. Когда Егоров вынес из норы углежога наган и кольт и пленника на поили, он спокойно спросил: — От радости в зобу дыханье сперло, Дьяконов? — Ну, встречались птички и покрупнее... А вообще, конечно, ведь вь собирались и здесь громких дел натворить? Не говоря уже о прошлом? — Да... Ремиз. Об одном жалею: не догадался я раньше тебя «сма­ рать»! Это блатное словечко он произнес с особым вкусом, со смаком. Дьяконов передернул плечами. — Хватит с вас и штабс-капитана Лихолетова... Я вмешался в разговор: — Прошу снять с него брюки! Спустите галифе, товарищ Егоров. Рутковский, извиваясь ужом, забился на земле, пытаясь ударить но­ гами Егорова. Тот укоризненно сказал: — Ну что ты бесишься? Что ж, хватить тебя по башке рукояткой, что ли? В паховой области этого человека был большой, округлой формы рубец — след от зажившей язвы. — Оденьте его! Когда из землянки были вынесены оружие и узел с одеждой, Рутков­ ский скрипнул зубами и сказал с высокомерием: