Сибирские огни, 1962, № 3

Вечером я пришел к Шаркунову. — На коровьем реву поеду завтра в Урманку. Дай хорошего коня. Василий. — Дам. Что это тебя к святым потянуло? — Каким святым? — Да мы в районе так урманских зовем... Народ у них шибко верующий... — Расскажи, что знаешь об этой деревне. • — Живут у черта на куличках. Всего домов двадцать... Ну, может, сейчас прибавилось. Я там уже года два не был. — Партячейки нет? — Какая там ячейка!.. — А чем занимаются? — Рыбаки... Сеют мало. — При Колчаке партизанили, наверное? Шаркунов усмехнулся. — Есть там у них два партизана бывших. Так, ведь, какие? Кашева­ рили в отряде. Вообще деревня: ни к тентим, ни к энтим! Добираться до Урманки нужно через гать. Громадная гать, версты три-четыре. Они, дьяволы святые, в трудные минуты жизни что делают? Разбивают гать и — не пешому, ни конному! Так и в колчаковщину сделали. Словом, кол­ чаковщина как-то мимо них прошла. А деревушка древняя. При царе Горохе на этом месте скит стоял. Так, ерундовский народ, никакой куль­ туры. А чего ты там забыл? — Поеду ловить привидение... — Ха-ха-ха!.. Привидение?.. Да, у них это может быть. Д аж е явлен­ ная икона может открыться, не то что привидение! Сколько раз мы гово­ рили на бюро, чтобы за урманских взяться по-деловому, да все руки не доходят... Валяй! Потом расскажешь. Приходи утром— конь будет го­ тов. Дам тебе отличного рысака. Есть у нас приблудный: конокрадишки бросили в погоне. Прекрасный конь! Восемьдесят летних верст на безрессорной повозке — это комплекс из полчищ паутов, комариных туч, тысяч толчков на ухабах и рытвинах, подножных кормежек лошади и умозрительных впечатлений. Уже завечерело, солнце потонуло где-то за далеким борком и небо на горизонте стало не прозрачно-синим, когда Игорь заявил: — Есть хочется, как из двенадцатого калибра! — Ты так и не поужинал, да и, наверное, не завтракал? — Нет. Думал... Ну, ничего: верст десять осталось. Я считал стол­ бы... Эх, жареных бы карасиков да холодного молочка! Гейша хорошо знала слово «молочко». Она посмотрела на меня, об­ лизнулась и подскулила... Я разделил между моими спутниками единственную захваченную в дорогу котлетку, ибо мы легкомысленно надеялись по дороге стрельнуть какого-либо чирка и выехали — ни свет, ни заря,— когда хозяйки наши еще почивали. Но чирки по дороге не попадались. Игорь взял у меня из рук разорванную пополам котлету, сложил обе половинки .вместе на козлах и сурово сказал: — Надо по справедливости. На три части... И полез в котомку за охотничьим ножом. Когда Игорь раскопал в мешке свой нож, котлеты на козлах уже не было: Гейша решила, что эта скромная пища пожертвована ей в индиви­ дуальном порядке... — Подлая собака! — возмутился Игорь.— Я бы такую и дня держать не стал! К тому же — развратная...