Сибирские огни, 1962, № 2

метуха? Теперь, когда сверху, с деревьев падает веселая капель, а лед ру- аштся, тает, ничем и никак новый такой «пролом» уже не заделаешь. Ах, скорее бы двинулся наконец Читаут и стряхнул с себя ледяную кожуру! Михаилу хотелось помочь ему, нажать на него плечом... Все тем же неслышным шагом, ступая по мягким коврам из бруснич­ ника и толокнянки, Михаил дошел до спуска к запруде. Вода здесь клоко­ тала намного сильнее, чем возле устья Громотухи. С шипеньем, плеском она вырывалась из тесного шлюза, и было слышно, как постукивает где- то под напором воды слабо закрепленное бревно. Пробивал здесь проруби он, Михаил. Тоже здорово получалось! Он прищурился, и перед глазами у него заколыхались на зеленоватой воде мелкие, серебристые, похожие на рыбок, льдинки, отколотые острой пеш­ ней. И словно опять он взял ее в руки, Михаил весь как-то вытянулся и напрягся, целя куда нанести очередной удар. Вот тут тогда и бултыхнулась в прорубь Федосья. Окунулась только до пояса, а как будто совсем скрылась подо льдом. Будто навсегда после этого удалилась, ушла она от него. Ну и пусть! Пусть ходит далекой и недоступной. Чего ради вообще он подумал о ней? Михаил чуть не вслух задал себе этот вопрос, хотя и знал — задает зря. Потому что, чем чаще приказывает себе: «и думать не следует», тем упорнее думает он о ней. Больше! Видит ее, чувствует с со­ бой вовсе рядом, чувствует ближе, пожалуй, чем было тогда, когда он тащил ее на плечах из лесу, от Каменной пади, совершенно закоченев­ шую. Ему этого никак не забыть. А она вот забыла... По скользкой, размокшей тропе, невероятно крутой и неразличимой в темноте, Михаил скатился, сполз к самой запруде. Постоял у края, всем . телом ощущая, как шевелятся, вздрагивают в ней бревна, вслушиваясь, как рвется вода из открытого полностью шлюза, и пошел к другому бере­ гу по верху гребенки почти наугад. Ступи ногой неосторожно — и свалишься! Либо направо, в тихо кру­ жащуюся перед запрудой воду, уйдешь в холодную глубину с головой, а там в шлюз... Либо налево, грохнешься с высоты об лед, и понесет, пово­ лочет тебя бурливая, могучая струя, докуда — кто знает... — А, Мишку сам черт не возьмет,— прошептал Михаил, неведомо кому лукаво подмигивая. Он перебрался через речку благополучно и стал карабкаться в гору, испытывая сожаление — почему он не вернулся назад и не повторил з а ­ ново свой переход еще два-три раза. Поиграть хоть немного и хоть с ма­ лой опасностью! Этого просила душа. Заставляла теплая ночь, пахнущая все острее весной. Хватаясь за тонкие, покрытые липкой смолкой сучья молодых сосе- иок, Михаил поднялся на ровную, скалистую площадку. Здесь?.. Д а , здесь Федосья стояла всякий раз, пока с широких саней сгружались брев­ на для запруды, и смотрела вниз. Сам он видеть ее не хотел, но все же видел. Видит и сейчас. Вот она стоит на обычном своем месте за березкой, стоит как раз на его пути, если взбираться еще выше. Михаил пошел прямо, невольно вытянув руку, как делают, чтобы неосторожно не уда­ рить, не толкнуть человека. Но ладонь свободно проплыла мимо ствола березки, и Михаил, стыдясь самого себя, быстро отдернул руку и завел за спину. Поднявшись на самый верх крутого склона, он снова остановился перевести дух. Громотуха бурлила внизу все громче и громче. «Тают в тайге последние снега,— озабоченно подумал Михаил,— го­ нят воду. Говорят, очень нехорошо, если Читаут вскроется на высоком урезе. Хотя и толст и крепок намороженный в запани лед, а ведь может