Сибирские огни, 1962, № 2

Дочь отказалась чаевничать за одним столом с отцом. И он это по­ нимал. Между ними открытая война. И ни он, ни она не согласятся на перемирие. До клуба мы не обмолвились ни единым словом с Гутей. Я шел и ду­ мал: о чем они сейчас говорят, разведенные супруги?.. 10. ВЫСО ТНИКИ В фойе клуба парни играли на бильярде, курили и громко разговари­ вали. Все оглянулись на меня и Гутю. Я слышал, как кто-то хохотнул: «Гляди, Гутька нового хахаля подцепила». Гутя и бровью не повела. Мы прошли через пустой зрительный зал на сцену, за занавес. Знакомлюсь сразу со всеми. Олег Дрын, белобрысый, щупленький парень, худрук клуба и он же местный «Миров». Миша Кучуй — такой же белобрысый, высокий и. тонкий, начинающий поэт и баянист, просла­ вился в районе как «Райкин». Еще забавная пара: эквилибристы-комики, молодожены — Леня и Оля Хорошаевы. Тот самый Леня Хорошаев! Вы­ сокий, плечистый, в широких шароварах с красным кушаком и Оля — худенькая, смуглая и черноглазая, «подручная» для силача Лени. — А вот и мои подружки по песням. — Гутя подозвала двух деву­ шек: Галю и Люду. Обе, как на заказ, краснощекие, полненькие, темно­ волосые. У Гали коса по пояс, у Люды «конский хвост», перехваченный алой лентой. — Вы нам не подкинете сюжетик для выступления? — сразу же на­ брасывается на меня Олег Дрын. — Что-нибудь злободневное, сати­ рическое? Я вспомнил сцену в чайной. «Желудочная микстура»— чем не сюжет? Тонкая шея Олега Дрына вытянулась, он оценивает мое предложение. — Здорово выйдет, Олег, — сказал Миша Кучуй. — Ты понимаешь, как мы хлестанем по самогонщикам и по пьяницам? У вас это вышло, как у Гешки Шошина, — вырвалось у Олега, и он, кося глазом, поглядел на Гутю .— Вот сюжеты выискивал! Гвоздем проходили. — Почему же он ушел из самодеятельности? — Не ушел, а «ушли» его. Я взглянул на Леню Хорошаева — тот и бровью не повел. — Хватит вам, ребята, — вмешалась черноглазая Галя. — Покажите лучше свою сцену. — Еще покажем, — успокоил Олег, и тут же: — Переходите к нам работать в клуб. Я вам отдам свою должность худрука. А что? Здорово выйдет. Через два года у нас выстроят Дворец культуры, и мы откроем народный театр. У нас будут свои пьесы, свои скетчи и все самое злобод­ невное, современное, мы так поставим дело, что завоюем право выступать в Кремлевском театре. А? Что? Хороший парень, Олег. Большеголовый, чрезвычайно подвижной, энергичный, вихрастый, переполненный всевозможными идеями, как кув­ шин орехами, и эти орехи сыпались из него сверкающими самородками. Когда-то он закончил в Харламовске десятилетку на сплошных тройках, на которых не проедешь ни в один институт, прилепился к клубу, заж ег сверстников, и они, долго не раздумывая, сколотили ядро самодеятель­ ности. Заработали всеобщее признание жителей района, возмужали и го­ товы теперь сколотить народный театр. Глядя на торчащие уши Олега, на его тонкую шею, которая, казалось, вот-вот переломится — до того он без­ жалостно эксплуатировал ее, — я невольно вспомнил себя в те давнишние годы, когда самоотверженно изображал клоуна, смешил всю деревню.