Сибирские огни, 1962, № 2

копну ее золотистых волос. Вокруг шеи повязан рукодельный гарусный шарф из красных и желтых полос. Она совсем не тоненькая, как была в гостинице. Что-то есть в ней гордое, повелительное и в. то же время озор­ ное, как у отчаянного парня. Она довольна, что захватила меня врасплох с шоферами. Я только что чекнулся с Субботиным и пожелал ему «счаст­ ливых трудных дорог», на которых он чувствует себя настоящим шофе­ ром. — А, Ласточка! Присаживайся. — Мне стало неудобно пить вино при Гуте, и я опустил стакан. — Спасибо. Вы так и не ночевали в гостинице, а я вам оставила комнату. Я сказал, что был у Теминых... — Уезжаете? , — Мы его сейчас в кабину и в гости к нам, в Уяр, красавица, — ввя­ зался Гук.— По масленой дорожке да в рай небесный. Дед Ананий, набив полный рот гуляша, хотел что-то сказать хозяй­ ке райгостиницы, но передумал: аппетит важнее всего, да еще я подставил ему полный стакан портвейна. — А вас ждут в клубе. — Меня? Кто ждет? — Наши ребята из самодеятельности. Думали: приехал писатель, скажет что-нибудь интересное или почитает. , — Вот как! Ну, что ж, я не против. Подошла Дуся. Я уплатил за обеды, пожелал Субботину и Гуку доб­ рого здоровья. Когда вышли из чайной, Гутя остановилась. Я не узнал ее глаз. Тем­ ные, неподвижные. Никак не могу понять, что в них лукаво порхает? — Это я сказала ребятам, что вы придете в клуб. Не будете сер­ диться? — Ты хорошо сделала. — Из Уяр а звонили, чтоб гостиницу полностью держать для строи­ телей. Завтра к вечеру приедут две бригады. — Как же мне быть? После клуба ночью идти к Теминым? — Я приготовила вам комнату. Позвонила секретарю райкома, и мне разрешили. — Спасибо, Ласточка. — Пожалуйста, в клубе, при ребятах, не называйте... Ласточкой. Просто Гутей. Идем по переулку. Под ее черными валенками мягко и задумчиво скрипит снег. Мороа как будто сдал, но все еще щиплет щеки и нос. Небо прояснилось. Я не помню, какое было небо, когда я шел в чайную? Мо­ жет, и тогда мерцали звезды, но я их не видел, уткнувшись в далекое прошлое. — Вы еще не встречались с мамой? — Нет. Меня весь день не было в Харламовске. — Тогда мы сейчас зайдем. — Не поздно? — Мама у нас никогда не ложится так рано. Сейчас еще семи нет. Отец в тайге, они ведь врозь живут. Смешно просто. Из горницы прору­ били дверь, и там поселилась мама. Она все ждет, когда отец переменит­ ся. Только не дождется. Я-то знаю. Он и сейчас называет себя «временно отчисленным»... Разве может быть человек «временно отчисленным» из партии?! — Гутя повернула к большому крестовому дому. — Вот мы и пришли. В этой половине отец, а тут — мама. И двор разгородили на две половины. — И, мгновение помолчав, спросила :— А душу можно разго­ родить на две половины? Вот бы интересно! Душа на две половины.