Сибирские огни, 1962, № 2

вас, узнайте, пожалуйста, где проходит это совещание, и поговорите с Шошиным. Сколько он скрывался, и вот — пожалуйста!.. Я обещал немедленно встретиться с Шошиным. И как на грех часа за полтора до разговора по телефону с Августой Петровной краевое сове­ щание передовиков строительства было закончено, и люди разошлись кто куда — попробуй найди в большом городе на Енисее! Я побывал в двух гостиницах, в Совнархозе, но никаких следов Шо- шина не нашел. Правда, узнал, что Геннадий Шошин, бригадир бригады монтажников строительства Азаровской ГРЭС, выступал в прениях, но текста выступления не было — кто-то, где-то расшифровывал стенограм­ мы, и я махнул рукой: лучше всего самому побывать в Харламовске, хоть и неприятно за одиннадцать дней до нового года ехать в дорогу. Но, мо­ жет, я смогу чем-нибудь помочь этим людям. Собрался и поехал. В Клюквенной мне повезло: сел на грузовое такси и в десятом часу утра был уже в Харламовске. А морозище ж ал — будь здоров, успевай оттирать нос! Хотел сразу зайти к Теминым, но как-то неудобно — незваный гость. Пошел в гостиницу... 7 . ОДИН ГОД И ДЕВЯ ТЬ МЕ СЯЦ Е В СПУСТЯ У моих ног вьется белая борода поземки. Ветер взвихривает колючий снег возле заборов и кружится, кружится на перекрестке двух улиц. Я стою возле двухэтажного деревянного дома райгостиницы. В первом эта ­ же — райкомунхоз, как об этом извещает метровая вывеска. Вход в го­ стиницу с улицы. Половинка двери распахнута, и там видна деревянная желтая лестница. Над покатой крышей поднимается белесый дым, пахну­ щий березами. На второй половинке двери — квадратная бумажка, и на ней толстым синим карандашом написано печатными буквами. «Гостини­ ца под бронью для геологов. Мест свободных нет». Вот так фунт изюму! Хочешь не хочешь, а надо идти к Теминым и беспокоить их!.. Все-таки решил зайти в гостиницу и узнать: авось место сыщется. Первое, что я услышал, как только открыл двери гостиницы, был де ­ вичий голос. Не голосок, а настоящий голос, задумчивый и мягкий. Какое-то странное оцепенение грусти и тоски защемило сердце, и я замер у порога, слушая тоскующий напев: Ночь такая ясная, В небе луна светится, Все равно, любимая, Нам с тобой не встретиться... В квадратной прихожей возле голландской печи сидел на корточках лысый старик в облезлом рыжем полушубишке и курил махорочную цигарку. — Где тут заведующая? Старичок покосился на меня, кивнул: — Слышишь, поет? Она и есть. Голос лился откуда-то из отдаленной комнаты. Я заглянул в филен­ чатую дверь. Большая комната. Ни души. На окнах тюлевые занавески. В три ряда кровати под розовыми покрывалами. Возвышаются пуховые подушки. В пунцовых наволочках, большущие, издали смахивают на глы ­ бы красного мрамора. Пол деревянный, желтый, с половичками по про­ ходам. Кругом — необыкновенная чистота и порядок.