Сибирские огни, 1962, № 2

— Возвернулася! Возвернулася! Ж ивая , живая! — протянула руки Елизавета Панкратьевна, но Гутя не сдвинулась с места. — Д а подойди ты, Гутя! Подойди же! Ноги-то у меня будто о тк а за ­ ли. Ох, господи!.. Я собрался поскорее уйти, чтобы не мешать. Схватил свою пыжико­ вую шапку, кинул ее на голову как попало и, не застегнув пальто, по­ спешно попрощался с Елизаветой Панкратьевной. Но — глаза Гути! Они впились в меня, как два свёрла из перекален­ ной стали, и не давали уйти. И надо же было мне так засидеться. Я же должен был знать, что Гутя не утерпит и обязательно придет к Шошиным, чтобы узнать правду: есть письмо от Геши или «ни вестей, ни костей»!. Но как же мне быть? Она стоит на пороге, и рука на скобе. Мгновение — и Гутя распахнула дверь на всю руку, повернулась и первая вышла в сени, а вслед неслось страдальческое: «Гутя! Гутя!» Но Гутя так же решительно толкнула дверь на улицу и вышла на крыльцо. Мне больно за Елизавету Панкратьевну. Гутя хоть бы обмолвилась ‘словом. Вошла и тут же исчезла, точно ошиблась адресом. — Гутя! Она остановилась у калитки, но не оглянулась и не отозвалась. — Ты вернись. Ей тоже нелегко. Молчит, и глаза в землю. Я взял ее за руку. — Взгляни на солнце, Гутя. Посмотри, какое оно светлое и чистое сегодня и как пригревает землю. А ночью был мороз, помнишь? Нет, она не подняла глаз к солнцу, но слушала. — Так и в жизни: какая бы туча ни нашла, какая бы гроза ни греме­ ла, а все равно каждый верит, что солнце будет светить. Иначе жить ни­ как нельзя. — А зачем жить? Д ля чего жить? — И вздохнула. — Если человек задает такие вопросы, он обязательно должен жить. Обязательно. — Почему? — Д а потому, что надо получить ответ на вопрос у самой жизни. Понимаешь? На этот вопрос сама жизнь отвечает каждому. Ну, иди, иди к Елизавете Панкратьевне! В старости каждый день для человека доро­ же золота. А от Геннадия нет никакого известия. Ее надо утешить, ска­ зать, что он, рано или поздно, даст о себе знать. Обязательно. У него т а ­ кой характер. — Какой характер? Разве вы его знаете? — Я вижу твой характер, понимаю его, а значит, догадываюсь, что гы никогда бы не полюбила проходимца или пустого человека. И он тебя никогда не забудет, да, да. Не перебивай, а слушай. Но он не подаст о себе вести до тех пор, пока твердо не станет на свои ноги и чего-то не добьется. Понимаешь? Он поставил перед собой такую цель. Ведь он ж е не знал, что ты гналась- за ним? И думать не мог. Скажет: поживет, мол, с матерью пока. Не пропадет. Едва, едва заметная улыбка тронула ее губы. Это была улыбка, улыбка жизни!.. — Он так же говорил мне, перед тем как уехать. Д а я плохо слу­ шала. Я еще раз напомнил Гуте, чтобы она вернулась к Елизавете П ан ­ кратьевне. — Только ты ее успокоишь, Гутя. — Почему ■— я? — Большая любовь греет не только одно сердце, в котором р оди ­ лась и живет, но и другим от нее тепло. А в твоем сердце такая любовь.