Сибирские огни, 1962, № 2

Курагино. Там есть коммуна «Соха и молот». Добрая слава идет про ту коммуну. Отдай Алексея в коммунары. Потому — линия у него такая. Мать так и сделала. Погрузила нас трех в короб — меня, сестренку и меньшого братишку, и повезла за тридевять земель, в детский дом ком­ муны. Можно было плыть до Минусинска на пароходе, но у нас не бы­ ло денег. За две недели Архимандрит довез нас до коммуны... Я и в коммуне искал Гутю. И в Минусинске искал. Я любил ее, как любят луч солнца, первую ласточку весны, первый лист на дереве!.. 4, Т РО Е И Ч Е Т В Е Р ТЫЙ СО СТОРОНЫ Субботин говорит: — А я ее не признал сразу, эту самую Гутю Бурлакову. Здорово она переменилась! Будто ее прихлопнуло или побывала в аварии. Мо­ жет, ребенок умер, а? Она же его в одеялишке везла, да и сама была в пальтишке на рыбьем меху. Ситуация! Неспроста она пряталась от меня, а потом стриганула от машины. И, мгновение помолчав, дополнил: — Надо бы мне тот раз рискнуть и газануть на своем ЗИС е вслед за поездом. Определенно догнал бы. Выгнали бы потом из автороты. Ну да не в том дело!.. — И примолк, глядя прямо перед собой в квадрат не­ замерзающего стекла со специальной накладкой. И видел, может, не шоссе, идущее под уклон к Харламовску, а Гутю с ребенком, как она сидела ря ­ дом с ним в кабине в ту ноябрьскую ночь прошлого года и как умоляла его догнать машину Тишкова, на которой удрал Гешка Шошин, и как по­ том плакала на вокзале и прилипла к нему, Субботину, точно пиявка, упрашивая, чтобы он повез ее на своей машине догонять поезд, а он не рискнул тогда — надо было вывозить хлеб с глубинок. Он, конечно, ни в чем не виноват, Субботин. Шутка ли, мчаться на машине вдогонку за пассажирским поездом! И что вышло бы из той по­ гони! Ну, догнали бы поезд. А потом что? Гешку Шошина могли не най­ ти. Ночь, одиннадцать пассажирских вагонов, попробуй найди. И что стало бы с обезумевшей Гутей в пальтишке на «рыбьем меху», если бы он, Субботин, оставил ее где-то на другой станции? Лучше было бы, ес­ ли бы он догадался задержать ее в Харламовске, если она под тотчас «ума решилась» и не соображала, куда ее гонит шальной ветер несчастья. Субботин косится на меня и ждет, что я скажу. А что я могу отве­ тить? Что я знаю про Гутю-дочь? Про Бурлакова? Про Гешку Шошина? — Так мы их и не догнали, — сказал Субботин. — Д ва с половиной часа лопатили снег! — Это что! Малина. А вот осенью, когда льют дожди, сутками бук­ суем на Харламовском тракте. Из одного горючего, которое сожгли зазря, золотое шоссе можно построить. Вот оно как, браток! — И, вспомнив, что я писатель, посоветовал: — Написали бы книгу, как шофера буксуют на таких вот дорогах. Может, у кого и мозги проветрились бы. Эх, я не пи­ сатель!.. ...Влево от шоссе—Заготзерно со своими огромными зернохранили­ щами, причудливыми агрегатами сушилок, с автомашинами и трактора­ ми, на которых вывозят хлеб из 'отдаленных глубинок. На шоссе — Гутя-мать в беличьей шубке... — Мать поджидает, а дочери не видно, — буркнул Субботин и вы­ жал сцепление. Я распахнул дверцу и моментально выскочил из кабины.