Сибирские огни, 1962, № 2

удалось А. Рыбакову. Итог обеих книг почти аналогичен. У И. Дика Владимир ■Сергеевич выдает героям повести «ди­ пломы» на право самостоятельного суще­ ствования. У А. Рыбакова старая учи­ тельница Наталья Павловна говорит, об­ ращаясь к своим питомцам: — Практика кончена. Прошла она ху­ же или лучше, чем нам хотелось, — де­ ло не в этом. Дело в том, что это был первый месяц вашей самостоятельной жизни. Жизни в труде. Этот месяц вы никогда не забудете. Достоинство книги А. Рыбакова преж­ де всего в том, что описанный им месяц не забудет и читатель. Вместе с полю­ бившимися ему героями — Сережей Крашенинниковым, Петром Шмаковым, Майкой Катанской, Вадимом Беляевым — он втягивается в водоворот увлека­ тельных и поучительных событий, в те­ сноту сплетений людских характеров и судеб. В повести А. Рыбакова есть поч­ ти все элементы так называемого при­ ключенческого жанра: таинственное пре­ ступление и его раскрытие, столкнове­ ние добрых и злых людей, необоснован­ ные подозрения и разочарование в пер­ воначальных предположениях, необъяс­ нимые, на первый взгляд, явления и под­ стерегающие героев опасности, а в цен­ тре внимания автора и читателя — один главный положительный персонаж, в конце концов выходящий победителем из всех уготованных ему судьбой испы­ таний. И при всем этом читателя ни на минуту не покидает ощущение полной достоверности всего изображенного, ощу­ щение тесного соприкосновения с живой, сложной, подчас противоречивой дейст­ вительностью. Она многому учит героев, а заодно и читателя. Сережа Крашенинников не просто жи­ во выписан автором. На протяжении кни­ ги характер героя, оставаясь в основе своей привлекательно-цельным, почти уже определившимся, развивается, обо­ гащается новыми качествами. Жизнь постоянно задает ему неожиданные и но­ вые задачи, герой пытается в них ра­ зобраться. И хотя он не однажды выра­ жает свою неприязнь к «философии», он привлекает еще и тем, что умеет и любит думать, пытается осмыслить про­ исходящее. Тема общественно полезного труда не является в книге А. Рыбакова ни самодо­ влеющей, ни обособленной. Труд, как бы он ни был важен сам по себе, не исчер­ пывает содержания всей жизни. А имен­ но жизнь во всем ее многообразии и со­ ставляет материал и тему «Приключений Кроша». Некоторые критики склонны умилять­ ся тому, что Сережа Крашенинников под благотворным влиянием трудовой прак­ тики на автобазе превращается из маль­ чика «без технических наклонностей» в юношу, неожиданно обнаружившего в се­ бе влечение к технике. В этом видят свое­ образное подтверждение полезности по­ литехнического обучения в школе. Такой взгляд обедняет повесть. Более того, не ясно разве, что в своем дневнике Крош пишет об отсутствии у него «технических наклонностей» с нескрываемым юмором? На деле с самого начала повести он обнаруживает живой интерес ко всему, что делается на автобазе. Но, в отличие от многих сверстников, интерес не уз­ коспециальный (к мотору или электро­ оборудованию машины), а к машине «в целом», начиная с ее материально-техни­ ческой части и кончая эксплуатацией. «Я не мог просто так, как Шмаков, — рассказывает Крош, — крутить гайку. Мне надо знать, что это за гайка и для чего я ее кручу». Еще больший интерес проявляет Крош к людям, работающим на автоба­ зе. В этом легко угадывается не только человек с «техническими наклонностя­ ми», но, что особенно важно, будущий инженер, руководитель производства. Основная черта в характере Сергея— активное стремление к справедливости, воспитанное в нем еще школой, совет­ ской литературой, семьей, общими пред­ ставлениями о нашей действительности, почерпнутое из книг и газет, из разго­ воров старших, из личных, правда еще довольно скудных, жизненных впечат­ лений. Первые самостоятельные шаги в жизни, общение со взрослыми людьми на производстве, в труде, как и у Дуб­ равки, порождают у него порой разоча­ рование, вносят коррективы в его взгляд на мир и на людей, закаляют характер, умудряют начальным опытом. Важней­ ший урок, который должен был вынести Крош из своего первого близкого столк­ новения с действительностью, заключал­ ся в понимании, что жизнь богаче и сло­ жнее наших представлений о ней, что стремление к справедливости предпола­ гает упорную и нелегкую борьбу за нее. Замечательно то место в повести, где рассказывается, как Сергей пытается вообразить себе предстоящий разговор со слесарем Лагутиным, укравшим амортизаторы. Сколько в нем неколеби­ мой веры в добрую природу человека! «Я представлял себе, как подойду к Лагутину и скажу ему насчет Зуева. Я, конечно, не скажу, что он, Лагутин, под­ менил амортизаторы. Я скажу: — Зуева хотят в этом обвинить. Но ведь это не так. Зуев этого не сделал. — Ну и что? — спросит Лагутин. Тогда я скажу: — Надо что-то делать. Он наш това­ рищ по работе. Мы должны спасти его. — Ладно, — говорит Лагутин. — Я подумаю. И вот на следующий день Лагутин явится к директору, положит на стол амортизаторы и скажет: — Владимир Георгиевич, амортиза­