Сибирские огни, 1962, № 2

— К ак родилась, так и живу. -— Большое село? — Большое. Увидите. — Отец в Харламовске работает? — Ну зачем вам все это знать? Вот еще пристали! Не очень-то разговорчивая Гутя-дочь! А я не мог не говорить. Вот тут, рядом, в кабине, Гутя-мать, которую я любил в детстве! Она была моей первой ранней весной. Я чувствую, что и она сейчас думает обо мне. Как она думает? И почему она не назвала себя сразу? Испугалась неожиданной встречи или что другое помешало ей? Счастлива ли она, Августа Петровна Мельникова? И почему она так и осталась Мельнико­ вой? Кто ее муж? Мороз жмет, лютует. Шофер ведет машину стороною от шоссе, по­ дальше от заносов. Выехали на паровое поле. Пашня щетинится гребнями окаменевшей пахоты. Что за дорога по паровому полю — рассказывать нечего. Нас в ку­ зове трясло, аж зубы цокали. И вдруг машина куда-то ухнула и остано­ вилась. Мотор работает. Субботин вылез из кабины, сдвинул ушастую шапку на лоб, огляды­ вается. Еще раз скрипнула железная дверца кабины, и вот—Августа Пет­ ровна. Она стала на подножку и заглянула в кузов. Наши глаза встрети­ лись, и мы узнали друг друга. Я хочу что-то сказать и не могу. И она то­ же испугалась и позвала Гутю: не замерзла ли дочь? — Нет, — коротко ответила Гутя. Подошел шофер. — Ну, граждане, тут мы, кажется, крепко сели. И как я сюда з а ­ ехал, не понимаю! Это же Мамушкина кривулина, дьявол ее дери. В но­ ябре я залетел в эту же кривулину и просидел часа три. А тут еще со мной девчонка ехала с ребенком. Парень от нее сбежал из Харламовска, вот и кинулась в погоню за ним. Он на машине Тишкова удрал в Уяр, а я шпарил следом, да отстал.— И, что-то вспомнив, дополнил:— Ну, и девка! Говорю ей: «Заморозишь ребенка, холера!» А она, дура, твердит одно: «Я его должна догнать», — и все такое прочее. И вот ведь... ■ Не помню, что еще сказал шофер. Случилось странное и неожидан­ ное. Гутя-дочь спрыгнула с машины и быстро пошла к шоссе. Гутя-мать за нею. Я слышал: «Гутя, Гутя! Гутя!» — но дочь не оглянулась, а потом побежала. Они уходят все дальше и дальше, теперь уже по шоссе. Фигура мате­ ри в беличьей дошке сливается со снегом. Вот они совсем скрылись. Шо­ фер тоже смотрит им вслед, потом повертывается ко мне и, вытаращив глаза, растерянно говорит: — Д а ведь это же она и есть, та самая девчонка, которая тогда со мкой ехала в кабине! — Д а что вы, она сама ребенок! — усомнился я. — Она, она! Побей меня гром, она! И Гутей звать. Она самая. По­ тому она и в кабину не села, чтоб я не узнал ее. — Надо же догнать их! Куда они пошли? — Это же не девка, а гвоздь со шляпкой. Вот вылезем на дорогу и газанем. И вдруг как громом: — А где же у нее ребенок? По словам шофера Субботина, Гутя полюбила такого парня, кото­