Сибирские огни, 1962, № 2

и нашел. И вот в руке — еще одна драгоценность, еще один клад... Кукуй, кукуй, дорогая кукушка!» И заш агал быстрее. Сквозь сосны проглянула штакетная ограда конторы, высокое, з а ­ литое солнцем крыльцо. На него размашисто вспрыгнул прямо откуда-то’ сбоку гармонист Гоша. Он же — радист. Рация, расположенная в отдель­ ном маленьком домике, стояла от конторы несколько в стороне. По вре­ мени Цагеридзе знал, сейчас как раз часы работы с Красноярском. Гоша принес свежие радиограммы. Интересно, какие еще глубокомысленные указания дает товарищ Анкудинов? Настала весна, кукует кукушка, и радиограммы пошли целыми пачками... В конторе Гоша не задержался . Через минуту он снова уже оказался на крыльце, соскочил, придерживая рукой кепку, чтобы не сбило ветром, и побежал, помчался к своему домику. Выходит, сеанс еще не закончен, рация работает, и он принес радио­ грамму, которая в телеграфном коде помечается словом «сию» и означает, что не только в одном направлении она передается как «молния», но и требует такого же немедленного ответа *— «сию минуту». Цагеридзе еще прибавил шагу. Какая-то внутренняя тревога вдруг овладела им. Что принес Гоша: «сию» или обычные радиограммы? Если «сию» — в связи с чем? Неужели начали свою паскудную работу дву­ смысленные документы, составленные этим консультантом ЦНИИ и так легко и беспечно подписанные им, Цагеридзе! Он стиснул кулак, и льдинки хрустнули, тупо уколов ладонь. «Нет, нет, довольно! Николай Цагеридзе больше ни на волосок не уступит, не поддастся этому человеку! Николай Цагеридзе теперь примет бой. И даж е сам начнет его! Нельзя, неправильно видеть и не замечать вокруг себя мелких людишек, давать им жить...» В коридоре бродил сквознячок. Все двери и окна были распахнуты настежь. Всем хотелось тепла и весны. Лида стояла за своим столиком, держа радиограмму в одной руке, а другую руку как-то безвольно и вяло опустив прямо на клавиши пишу­ щей машинки. Платок, которым она всегда укутывала плечи, небрежно свалился на стул. Круглые серьги медленно перекатывались по щекам. Увидев Цагеридзе, Лида резким толчком всунула в руку ему радио­ грамму. Сама отвернулась, локтями упала на подоконник, и плечи у нее мелко и часто затряслись. — Лидочка, что такое? — испуганно спросил Цагеридзе. Обломки ледяных иголок посыпались на пол. Мокрыми пальцами Цагеридзе расправил листок бумаги: «Читаут. Цагеридзе. Сию.-Плановик вашего рейда Баженова находится краевой хирургической больнице т я ­ желом состоянии перенесла шок после операции сделанной ее настоянию тчк Имеется письмо ваше имя тчк Если желаете прилететь могу выслать самолет немедленно тчк Отвечайте сию тчк Анкудинов». Тупо глядя на черные строчки радиограммы, Цагеридзе медленно провел холодными мокрыми пальцами по лицу. Переступил, и последние крошки ледяной короны затрещали у него под ногами. Лида билась, плакала на подоконнике. Цагеридзе в окно видна была крыша рации с выведенными высоко в небо белыми антеннами. Радио ­ грамма — «сию». Мария лежит в тяжелом состоянии. А сколько времени пройдет, чтобы попасть отсюда в Покукуй и затем в Красноярск... Что, кроме искусства врачей, может спасти Марию? Что он должен ответить Анкудинову? Ведь эта его радиограмма — «если желаете прилететь» — обычная в таких случаях подготовка. Что же делать? Что делать? — Д а бегите скорее на катер! — горько выкрикивала Лида ,— Беги­ те! И скорей — в Покукуй!