Сибирские огни, 1962, № 2

■— Какая же ты несговорчивая! Вот что. Д авай дохой укутаю тебе ноги, а сами укроемся брезентом. Н а ветру сейчас не сорок градусов, а все пятьдесят пять. Она молчит. На все согласна. Я так и сделал. Укутал ее ноги, и на­ крылись брезентом. Теперь мы рядышком. Ветер и мороз соединили нас. Я не вижу под брезентом ни ее лица, ни ее глаз, но чувствую ее жаркое дыхание. Спрашиваю: — Твоя мама Скрипалыцикова? — Почему Скрипалыцикова? Мельникова. — Мельникова? Это она в замужестве стала Мельниковой? А деви­ чья фамилия какая? Скрипалыцикова? — Вот еще! С чего вы взяли? Она всегда была Мельникова. — Всегда? — Конечно, всегда. — И твоя фамилия Мельникова? — Н-нет. Это только мамы фамилия. — Ну, а твоя? Гутя попыталась отодвинуться от меня, но нас опять тряхнуло, и мы стукнулись голова об голову. — Не больно? — Нет. — А у какой тетушки жила твоя мама в Потаповой? — В какой Потаповой? Первый раз слышу. Это вы обознались, н а ­ верно? — Она сама сказала , что жила в Потаповой у тетушки. А я там ро­ дился. Всех жителей деревни знаю. Вот и спрашиваю, у кого она там жила? — Мама никогда не говорила об этом. Я подумал: как же так? Она же сама сказала , что жила у тетушки в Потаповой. Мельникова? Такой фамилии у нас в деревне не было. В этом я уверен. Мельникова? Постой, постой! — А звать ее как, твою маму? — Так же, как и меня. — Так же, как тебя?! Ее звать Гутя! Гутя! Это же она, она, она! Но что со мною? Отчего у меня так перехватило горло — слово сказать не могу. Гутя! Та самая Гутя! «Ты помнишь? Помнишь?!» Нет, нет, не может быть. Но имя, имя! Я звал ее Гутей. Она гостила у тетушки, учительницы, Олимпиады Петровны. Тетушка такая полная, с родинкой на верхней губе. Когда это было? Давным-давно! Осенью двадцать седьмого года — тридцать лет назад! Гутя—мать Гути! И дочь похожа на мать. Но что с дочерью? Больная она, что ли? Спрашиваю: — Ты что так испугалась, когда на станции заглянула в пустой то­ варный вагон? Гутя резко откачнулась от меня, будто я ее ударил. — Зачем вам? Зачем?! — вскрикнула она. — Д а так. Просто так. Там же ничего не было в том пустом вагоне, а ты испугалась и даж е заплакала . Молчит. — Вы давно живете в Харламойске?