Сибирские огни, 1962, № 2

— Читайте. Об увольнении. — Об увольнении? — переспросил Цагеридзе.— Что значит? Почему? — Д а так ,— нахмурив брови и все глядя в сторону, сказал Миха­ ил.— Уеду. Куда-нибудь на большую стройку. В Братск. Или на Коршу- ниху. Делать мне здесь нечего. — Как это нечего? — Цагеридзе даж е вскочил.— Куренчанин, ты что говоришь! Лес спасли, миллион спасли — разве это нечего? Надо р а ­ бочим строить новые дома — разве это нечего? Надо спасенный лес в я ­ зать в плоты, принимать новый лес, отправлять на Север — разве это не­ чего? Договорились с тобой, в столярную мастерскую пойдешь — разве это нечего? Весна началась, самая радость жизни — как уезжать! Михаил молчал. Пальцем показывал на заявление: «Подпишите». Цагеридзе вышел из-за стола, взял Михаила за плечо. Сейчас он не хотел быть только начальником. — Моя бабушка говорила: «Нико, прежде чем сказать «нет», вспомни о слове «да». Прежде чем сказать «да», вспомни о слове «нет». Только потом выбирай, какое слово сказать». Я не могу сейчас, Куренчанин, вспомнить ни то, ни другое слово. Совершенно забыл их. Предполагаю: ты тоже забыл эти слова. И, конечно, не знал о совете моей бабушки. По­ думай. Не спеши. — Обо всем я подумал, Николай Григорьевич,— твердо сказал Ми­ хаил.— Долго думал. Если уже больные старики да девчонки на тонких ножках взрывают на заторах динамит, а я за красивые песни чужим не­ вестам цветочки разношу — делать мне здесь нечего. А лес сплавлять, дом рубить... Ну, плотины строить тоже не хуже. Я ведь не прошусь куда полегче, я уйду туда, где труднее всего, чтобы во всю свою силу... Отпу­ скайте! — По-человечески хочу с тобой — не тот пример ты привел, Курен­ чанин. Взрыв, динамит... Пожалуйста! Бери сорок, бери пятьдесят шашек, ступай на протоку, взрывай. Обязательно нужно в ней лед раскрошить! Михаил даж е затрясся, глаза у него засверкали, несколько раз пере­ катился под воротом рубахи крупный кадык. — Если по-человечески ■— так вы что же смеетесь? Она целый ящик на заторе взрывает, а я вот этакими шашечками буду пукать на льду! Если по-человечески — так мне ходить по поселку стыдно! — Не вышел герой? А девушка вышла в герои... — Хотя бы даже и так! — Погоди, Куренчанин, придет твое время — и ты станешь героем. Ты же смелый человек! А мы работаем на сплаве, в тайге... — Ну да! — с какой-то фальшивинкой в голосе расхохотался Ми­ хаил.— В тайге! Мы — «в тайге». Пойдешь куда-нибудь ночью один, без ружья, и столкнешься с медведем в чаще у валежины. Он за один корень выворотня держится, ты ■—• за другой. А глаза у медведя зелеными огня­ ми горят. Ударит лапой разок — и нет Куренчанина Мишки! А ты стоишь, в зеленые глаза ему смотришь. Ха! Ха-ха-ха! Стоишь! Д о утра стоишь на деревянных ногах. Орет, косматый! Ха-ха! А все-таки потом от тебя бо­ ком, боком... Такое, что ли, геройство? Так, в тайге вашей? — Зачем обязательно медведь? Зачем экзотика! — сказал Цагерид­ зе.— Медведей теперь мало осталось, близко к поселку не подходят они. И зачем без ружья ночью в тайгу ходить? Зачем деревянным стоять? Без ружья от медведя спасаться надо, ложиться на землю, мертвым при­ кидываться. Так сибирские охотники советуют. Не надо, Куренчанин, фантастики! Зачем пустую игру со смертью, опасней чем от динамита, геройством считать? Зачем выдумывать себе такое геройство? Плоты при­ готовим — в подручные лоцману поставлю тебя, первым помощником! Плыви до самых низовий! Василий Петрович правильно говорит: «На