Сибирские огни, 1962, № 2

теперь поскорее освободить запань ото льда, чтобы замороженные в нем бревна можно было начать вязать в пучки и подвешивать к «головкам». Надо думать о посылке сплавных бригад к молевым речкам, пора ска­ тывать в воду новый лес. Надо думать, нельзя ли все-таки хотя бы двад ­ цать человек поставить снова на жилищное строительство. Надо думать... Цагеридзе постепенно повеселел. Когда размышляешь о большом, сам большим становишься. Когда размышляешь о мелком — мельчаешь и сам. Все хорошо было! Все хорошо будет! Он издали небрежно кинул в распахнутую дверку сейфа печать. Уда­ рившись о стопку бумаг, печать, словно мячик, отскочила и упала на пол. Цагеридзе поднял ее, на этот раз аккуратно поставил куда следует, в уго­ лок, и хотел уже захлопнуть дверку, но вдруг у него в памяти прорезался давний разговор с бухгалтером, вот здесь же, у распахнутого «сейфа». В а­ силий Петрович тогда принес ему на хранение какой-то пакет с надписью «Вскрыть после ледохода» и прибавил еще: «Можно раньше — только в случае смерти моей». Ледоход закончился. Одно обязательное условие наступило. Его до­ статочно. И слава богу, что не вступило в силу второе условие. Любопыт­ но, какой еще «кросворт» заготовил для него Василий Петрович? Цагеридзе отыскал у задней стенки сейфа пакет, забытый, помятый. Секунду помедлив, сломал красную сургучную печать, разорвал конверт. Из него на стол выпало несколько клочков бумаги. Всё?!. Недоумевая, Цагеридзе перевернул их справа налево, так-сяк, попы­ тался составить в один целый лист... И вдруг горячая кровь ударила ему в лицо, сделалось нестерпимо стыдно. Это был его собственный приказ со «второй резолюцией»... Убитый и счастливый, Цагеридзе опустился на диван. Вот значит как ...Василий Петрович разорвал приказ с повторной резолюцией начальни­ ка в тот же день, когда он только был написан, и лоскутки бумаги сдал на хранение ему же! «Вскрыть после ледохода» или «в случае смерти моей»... Всю т я ­ жесть ответственности он с первого же дня стал разделять с начальником рейда. Он никуда не сообщал о своем с начальником несогласии. Он сра­ зу и решительно пошел на «рыск». А ящики с динамитом, стало быть,— вовсе не запоздало созревшее решение вступить и ему в борьбу за спасе­ ние леса, но тот «последний рыск», без которого и все предыдущие «ры­ ски» ничего не значат. Ах, как ужасно, как позорно не понимал ты, Нико, этого человека! И как все еще раз смещается, предстает в совсем уже новом и необыкновен­ ном свете! Зачем Василий Петрович вел свою игру, загадывал свои замыслова­ тые «кросворты», стращал тюрьмой и прокурором? Надо откинуть теперь понятные свойства его характера — он, опытный бухгалтер, и старый, ви­ давший в жизни виды, человек, поступал правильно! Пугая молодого, щедрого на руку начальника повторной резолюцией и прокурором, он держал его в железной узде. Своим противодействием, своей кажущейся жесткостью он воспитывал в нем борца. Он был для него своего рода тре­ нером в боксе, бил сам, подсказывая ответные удары, и позволял Ц аге­ ридзе вне всяких правил, не надевая перчаток, бить его по лицу. Цагеридзе припомнил. О, сколько раз он, быть может, сам бы усом­ нился в своей идее, если бы не чувствовал железной необходимости по­ стоянно отстаивать ее вот даже перед этим человеком! О, сколько бы он с безмерной легкостью и еще подписал различных денежных документов! Сколько различных и не особенно нужных работ проделал бы еще, не об­ ременяя себя потребностью думать и думать, если бы Василий Петрович не стоял над ним всегда, как грозное напоминание об истекающих «лими- Ю . «Сибирские^огни» № 2.