Сибирские огни, 1962, № 2

зе, и не нужно разбираться. Это, наверно, сделает товарищ Баженов, кок сультант ЦНИИ , если захочет... Д а , если захочет из геройства людей создать уголовное дело... Он сейчас сидит в комнате у себя, строчит документ о ходе работ пс спасению леса и о результатах этих работ. Документ, который должен будет скрепить своей подписью и начальник рейда, свидетельствуя, что все в бумаге изложено правильно. Баженов сказал: «Это будет лишь материал. Но в то же время и официальная основа для последующих выводов. Научных, прежде всего». Кто может помешать ему на одной и той же «официальной основе», сделать выводы научные и не научные? Он намекнул уже: за производст­ венный травматизм в уголовном порядке отвечают руководители предпри­ ятий. Хорошо, пусть отвечают. Николай Цагеридзе готов ответить. Готов ответить по самой суровой мере потому, что он не понимал человека. М а­ рия говорила, Косованов говорил, а он, Цагеридзе, был глух к их словам — он всей, какая только быть могла, силой ненависти отвергал Василия Петровича. Вот за это и готов он ответить! Стиснув ладонями виски, Цагеридзе заметался по кабинету. Человек контужен, сломал руку, человек лежит в страшных мучениях. Помочь ему смогут только в Покукуйской больнице, а Покукуй за рекой, и Читаут сверху еще гонит и гонит частые льдины. Саша Перевалов сказал, что лодка у него в порядке, часа через два можно будет рискнуть — поплыть даж е до самого Покукуя. Это и быстрее, чем по суше на лошади, и по­ койнее для больного. Цагеридзе сказал ему: «Хватит рисков!» Перевалов засмеялся: «Так, Николай Григорьевич, за гусями же и совсем по густому льду мы плаваем! А тут человеку надо руку спасти, сохранить. Каждый час дорог. Доплыву!» Пусть рискует. Каким постоянным сделалось это слово... Василий Петрович... Василий Петрович... Теперь все ясно, все его «кросворты» с самого начала. Он сам не со­ бирался рисковать — «крест в скале я себе ставить не стану». Оградив себя второй резолюцией, начальника он поощрял на риск. Может быть, вспоминалась ему своя молодость и хотелось ее повторить в другом че­ ловеке? А в конце всего дела, когда нависла грозная опасность над рей­ дом и решали минуты, все же и сам «рыскнул». Старый боевой конь з а ­ слышал походную трубу... Нет, не совсем так... Косованов, оказывается, знал, что Василий Пет­ рович и раньше уже готов был поиграть со смертью, готов был взорвать- динамит на гребне затора, если затор образуется. Василий Петрович ре­ ку понимает не хуже любых лоцманов и метеорологов, он ее нутром чув­ ствует. Косованов решительно запретил ему даж е и думать о динамите. Но Василий Петрович все-таки думал. Потому он напоследок и чокнулся странно со всеми: «За мильён!», «Против черта!» Он предвидел, он счи­ тал неизбежным затор у косы и он к этому приготовился... Все теперь ахают: «Как же Иван Романыч? Как он допустил?» А что мог сделать лоцман, хотя и поставленный следить за протокой самим на^- чальником рейда, когда «второе главное лицо» ему говорит: «Сымай пикеты и шагай с ними за Громотуху. Там нужнее. За какой холерой и ка­ кой дурак здесь тебе на протоку полезет? Сам посмотрю». Главный бух­ галтер говорит — его слушаются. Правильно: он тоже начальство! Д а и. личный авторитет. Это он, Цагеридзе, всегда разговаривал с бухгалтером раздраженно, другие — любили его. Д а-а , вот как обдуманно готовил свой «рыск» Василий Петрович! И оправдал его... Еще говорят: «Зачем он девчонку с собой потащил?» Но Загорецкая видела: человек страшно торопится, ему тяжело, он держится одной ру­ кой за поясницу, а ледяной вал неумолимо и грозно переползает уже че-