Сибирские огни, 1962, № 2

У одной автомашины — ЗИС-150 — трепещет рыжее пламя, как дев­ чоночья косичка. Шофер в белом полушубке копается в моторе, выпя­ тив спину. Мы прошли в контору автороты — в диспетчерскую. Прокоптелая комнатушка с низким потолком забросана окурками. Посредине краснеет чугунная печка. Она топится отработанным маслом. Сонный диспетчер за грязным, обшарпанным столом сообщил, что дорогу в Харламовск пе­ ремело и что «клин» потянут только к вечеру. — Если Субботин согласится пробить дорогу на своем ЗИСе, тогда уедете, — пообещал диспетчер. Гутя, как только вошла в диспетчерскую, сразу же спряталась в угол, в тень. И мать с нею. Чувствую, женщина смотрит на меня из темноты, а я не вижу ее. Неужели Скрипалыцикова?.. Появился Субботин, тот самый шофер, что возился возле мотора в ограде, и будто заполнил собой всю конторку. — До Харламовска пробьюсь,-— гудит Субботин басом,— а до Та­ лой — нет. Что я вам, бульдозер, что ли? Пусть старый Гук пробивает. — Гук вечером вернулся из Тасеевой. Утром выедет в рейс вслед за тобой. Они долго препираются, что-то доказывают друг другу, и, наконец, Субботин получает путевку, в которую диспетчер вписал трех пассажиров и получил с каждого по десять рублей. Идем все вместе к машине, возле карбюратора которой танцует пла­ мя. Субботин убирает горящую паклю и говорит мне, что он теперь разо­ гревает мотор по новому методу. Горячей водой заливает не радиатор, а рубашку блока. — А то ведь как получалось: зальешь кипятком радиатор, а вода в трубках тут же остынет. Почему? А потому, что радиатор приспособлен не для сохранения тепла, а совсем наоборот. И вот великан проснулся. Взревел, как бык. Все его мощное тело затряслось, как в лихорадке. Может, он не доволен, что его разбудили среди ночи? — По заносам, знаете, какая поездка? — бурчит Субботин.— Это же как на фронте. В точности. Было дело, поездил по фронтовым дорожень­ кам. Навек запомнились. Три машины вдребезги, а я в о т— дома. Поря­ док. В семнадцатой Гвардейской от первого до последнего дня войны. Из воспоминаний Субботина еще не ушла война. — Давно шофером? — спрашиваю. — С осени тридцатого. Еще на AMO мял степь в Хакассии. — Шофер бывалый! — Тертый. — И, взглянув на женщин: — Ну, давайте размещаться. Женщин придется взять в кабину, товарищ. Такое дело, браток. Женский пол. Ничего не попишешь. Я успел перехватить взгляд Гути. Надо было видеть, как смотрела она со стороны на шофера Субботина! С ужасом, страхом, с отчаяньем. И как только Субботин распахнул дверцу кабины, она попятилась, приго­ варивая: «Нет, нет, нет!» — Что ты, Гутя? Что? — Не поеду в кабине, — отрезала Гутя. Д аж е шофер и тот удивился. — Любопытно! Кабина ЗИСа , конечно, не горница. А нос будет на месте — не отморозите. •— Я поеду в кузове. — Гутя! Строптивая Гутя зашла с другой стороны машины и полезла в кузов.