Сибирские огни, 1962, № 2

— Летит, летит! Чур, моя, — кричит Гутя и держит ладошки, куда должна упасть звездочка. И, конечно, звездочка не долетела до земной Гути!.. -— Дайте я понесу ваш саквояж, — говорит женщина в беличьей шубке. — Д а что вы! В моем саквояже весу три фунта. Стопка бумаги, две книги, полотенце, мыло и зубной порошок. — В командировку едете? — Д а . Хочу встретиться с бывшими партизанами и, может, что-ни- будь напишу к сорокалетию. — Из газеты? — Д а нет. Просто писатель. — Писатель? И у вас есть книги? Или только начинаете? — Писатели — народ такой: всю жизнь только и делают, что начи­ нают. — И я назвал себя. Женщина чуть замедлила свой шаг и резко взглянула на меня. Чему она т ак удивилась? Говорит, читала мой роман и книжку повестей и рас­ сказов. Голос у нее стал как будто глуше. — В романе у вас «город на Енисее» — Красноярск? — Он самый. — Я так и подумала. Только проспект Мира ничуть не похож на Невский в Ленинграде. Куда до Невского! Там что ни дом, то музей. Пройдешь по Невскому, и шея болит. Это верно. На Невском так: шея болит. — А вот про гору Талгат хорошо написано. И правда, Талгат величе­ ственный. Я так и вижу Талгат. Синий дымок над Даурском. В романе у вас Елинск, кажется. Я прилипчиво взглянул на женщину. Она тут же потупилась. Моя землячка? Кто же? Кто? «Ты помнишь? П о м н и ш ь ? » д о л б и т меня изнутри какой-то дятел, и я решительно отмахиваюсь: «Не помню! Д а в самой Потаповой я не был с тридцатого года». И спрашиваю: Вы что, бывали в Потаповой? Женщина ответила так тихо, что я едва расслышал: Давно еще. Очень давно. Гостила у тетушки. — Я потаповский уроженец, — намекаю. Женщина не отозвалась — не назвала ни свой фамилии, ни тетушки­ ной. Примолкла и ускорила шаги, чтобы поравняться с дочерью. Чья же она? Чья? Вчерашнее молчит. Оно отговорило, отшумело и только иногда на­ помнит о себе, как эхо в горах. Ты подал голос минуту назад, а эхо толь­ ко сейчас вернуло его. И ты не узнаешь собственного голоса. Эхо никогда не повторяет с точностью, а несет нечто свое, похожее, приблизительное. Чья ж е она? Чья?! Скорее всего Скрипалыцикова. У них было много родственников за пределами деревушки Потаповой. Они меня помнят, Скрипалыциковы!.. Еще как помнят!.. Но ведь это же было так давно!.. Вот и база автороты. Обширный двор. Автомашины всюду — р а з ­ ные, всякие. Они, как причудливые великаны, погрузились в волшебный сон. Туполобые, заиндевевшие, громоздкие. Мне кажется, они о чем-то ду­ мают. Это, наверное, про них говорят шоферы: «лбом прошибают доро­ гу». И в самом деле, лбы у них крепкие, железные. Выдержат.