Сибирские огни, 1962, № 1

По лестницам в вечерние и утренние часы двигался конвейер мужчин в полосатых пижамах. Вниз, торопливо, помахивая пустыми никелирован­ ными чайниками, к титану, за кипятком; вверх — более степенно, с одыш­ кой, осторожно держа чайники на отлете, чтобы не ошпариться. За витражной стеклянной дверью, отделявшей на первом этаже гос­ тиницу от ресторана, попозже, ночью, то и дело возникали шумные проте­ сты любителей пива, фанатично не желавших покидать свои столики д а ­ же когда наступала пора гасить огни. Баженовой все эго не нравилось. Комната — на двоих — досталась ей как раз поблизости от телефона, и за пять вечеров и ночей, проведен­ ных в гостинице, она узнала все, что касалось положения со снабжением на комбинате, а попутно прослушала и десятки интимных разговоров, не­ умело зашифрованных для ожидающих своей очереди к аппарату. Ее соседку по комнате, Нину Ивановну, заведующую пошивочной мастерской, к телефону вызывали чуть не каждый час. Она своим высо­ ким голосом кричала в трубку: «Бери только нижние... Нет?.. Ну — меж­ дународные, в курьерском... Нет, так я не поеду. Дождемся пекинского... Куда?.. Сейчас?.. Ладно!.. Иду!.. Я тебя тоже...» А возвращаясь в комна­ ту, равнодушно говорила Баженовой: «Сестра звонила. Нездоровится. Просит зайти, навестить...» Нина Ивановна ехала из Норильска в отпуск на юг, отдыхать. Она удивлялась, почему Баженова так рано ложится спать, в лучшем случае, вечером сходит только в кино или в театр. «Ты, пожалуйста, не запирайся на ключ, — просила она. — Никто тебя не ута­ щит. Я могу у сестры засидеться». В этот вечер Баженова нашла на столе записку: «Если вздумаешь— спустись в ресторан. Будут приятные люди. Познакомишься. А что? Не пожалеешь. Нина». Баженова невесело улыбнулась, разорвала записку, бросила в угол, в проволочную корзину. Всякому свое. Существует, по-видимому, и такой идеал в жизни. Ресторан. Приятные люди. Международный вагон в пекин­ ском. Отдых на юге. И Нина Ивановна эта вроде бы не из тех, что упорно проводят свой досуг между ресторанами, ОБХСС и прокуратурой. Про­ сто хочется ей взять все «красоты» жизни, пока она молода. Растрясти за два-три месяца отпуска, положенного северянам, все деньги, накоплен­ ные за остальные месяцы года. Ну, и случится — пошиковать, повеселить­ ся за счет «приятных людей». Да, так вот и живет человек. И верит, что это самое лучшее. И хо­ чет убедить в этом других. Баженова подсела к столику, достала из сум­ ки маленькое зеркальце, поправила волосы. Трудно дался ей сегодняшний разговор с Львом Ефимовичем: под глаза сразу легли черные круги. А уходила туда свежая и румяная. Повертела головой. Ничего! Эта маленькая нервная встряска быстро пройдет. А большее — потом —,она выдержит. Все, что только в воз­ можностях человека, она выдержит! Сейчас надо лечь и уснуть. А утром в лабораторию и на рентген. Она перелистала целую пачечку небольших записок, «направлений», которые вручил ей Лев Ефимович. Этот суровый, строгий хирург оказался вовсе не таким уж сухим, бессердечным, как он представился ей вначале. Он почему-то все время называл ее «человеком». Видимо, этим хотел ее ободрить и возвысить, сказать: она, человек, имеет право на все самое высшее, что природой положено иметь людям. Пусть она не сомневается в этом своем праве. Спасибо ему за «человека»!.. Что такое — шок? Зачем она об этом спросила хирурга? Кто-то ей говорил, что бывает так: совершенно здоровый, крепкий человек, и вдруг умирает от боли. Это называется шоком. Неужели можно умереть на опе­ рационном столе только от этого — не выдержав боли?