Сибирские огни, 1962, № 1

месяц. Извините — очередь. У вас не неотложное. Очень спешите — по­ пробуйте съездить в Томск. Может быть, там посвободнее. — Нет, нет, я верю вам! Я во всем верю вам, доктор! Вы не поду­ майте... — Хорошо. А на все предварительные анализы я дам сейчас направ­ ление. Можете сделать их уже завтра. Занесите мне. — Доктор, послезавтра я должна улететь в Покукуй, в Читаутскую тайгу. Через месяц я лягу в стационар. Завтра я сделаю все анализы. Бу­ ду делать все, и так, как вы прикажете. Но сегодня вы должны мне точ­ но сказать... Медленно передвигая их по столу, Лев Ефимович протянул к ней ру­ ки, поманил взглядом. Подчиняясь приглашению, Баженова положила в его крупные ладони свои маленькие, холодные пальцы. — Человек, — сказал он, мягко пожимая ей руки, — я понимаю, вы видите сейчас во мне бога. А я не бог, я такой же, как и вы, обыкновен­ ный. Но только умею кое-что приличное делать из живых человеческих тканей. И я это сделаю, когда я буду о вас знать все. А сейчас я знаю не все. Потерпите. — Но хоть что-нибудь твердое, безусловное, уже сейчас вы можете мне сказать? Ну, я прошу! Я же не могу уйти без этого, не могу улететь. Ну, вы поймите меня, доктор! Для меня это необыкновенно важно... Баженова горячо и долго повторяла глухо молчащему врачу все од­ ну и ту же просьбу свою: «Скажите, скажите...» Она не могла, не смела открыться, объяснить, почему ей это так необходимо именно сейчас, немед­ ленно. Не смела объяснить, что там, в Читаутской тайге, ее ждет человек, который любит, очень любит, и она должна, обязана дать ему ответ. Тот или иной, но определенный. Ведь Лев Ефимович из ее рассказа понял, оче­ видно, что она по-прежнему замужем. А теперь Лев Ефимович думает, что ей просто хочется скорее порадовать мужа. Если бы он знал! Если бы по­ нял... Она так настойчиво и так взволнованно суучалась к нему, что врач, наконец, отозвался. Внимательно и с лаской вглядываясь в нее, за ­ говорил: — Человек, если бы ваше возвращение к нормальному состоянию женщины было полностью исключено, я сразу же и сказал бы вам об этом. К чему бы тогда анализы, к чему обследования? Надежда есть! Но вряд ли очень большая надежда. Вы знаете, что такое радиотелескоп? Известны вам его возможности? Он способен улавливать столь незначи­ тельные излучения, что в них даже трудно поверить. Но радиотелескоп свидетельствует: там — звезда! Если хотите, мой «радиотелескоп» тоже свидетельствует: там — звезда! Но излучения так незначительны, что по­ ка трудно определить со всей достоверностью, насколько велика сама звезда. Простите мне эту аллегорию, но космос нынче у всех в умах, и я тоже люблю иногда мечтой уноситься туда. Итак. Если после обследова­ ния в стационаре мои предположения подтвердятся, я сделаю вам опера­ цию. Попытаюсь вернуть человеку его человеческое, женщине — жен­ ское. Операция, не скрою, будет не из простых. Вероятнее всего, вам дважды или трижды придется ложиться на стол. Может быть, даже без пользы. Подумайте и об этом, решая вопрос с тем, кого вы сейчас снова любите. С тем, кто вас — действительно ли? — тоже очень любит сей­ час. Если он требует... — Он не требует! Он не знает. Я этого сама хочу. Только сама! — А-а...Что ж, понимаю и это. Мужественно. Благородно. Итак, без •гарантии, но все же с надеждой. Прошло, говорите, семь лет. Раньше бы —надежды было больше. Всегда, человек, раньше лучше, чем позже. Не спрашивайте, что именно и каким образом намерен я у вас «резать» и