Сибирские огни, 1962, № 1

Глаза Льва Ефимовича потеплели еще больше. Скупо, сжато, Баженова начала свой рассказ. Она отбрасывала прочь все, что прямо не относилось к той, уральской ее беде. Она расска­ зывала лишь о том, как это все происходило, по ее мнению, с медицин­ ской точки зрения, чем все это, по утверждению хирурга, делавшего ей операцию, окончилось. И тут она не выдержала. Давясь слезами, вы­ крикнула, что любит сейчас, что хочет стать матерью, что готова на все, на любую операцию, на любые муки... — Ну, зачем же обязательно на муки? — тихо сказал Лев Ефимович. И потер своими крупными пальцами серебрящиеся виски. — У вас есть при себе какие-нибудь документы, медицинские заключения? Баженова ответила, что у нее нет никаких документов, что все это делалось без огласки, под страхом уголовной ответственности, но после врач осматривал ее много раз и в конце концов твердо сказал ее мужу — надежды нет. — Да, действительно, тогда действовал очень строгий закон ,— ска­ зал Лев Ефимович. — Теперь вы могли бы так не бояться. Закона чело­ веческого. Но закон природы по-прежнему неумолим и справедлив — э т о не всегда проходит совершенно бесследно. Когда-нибудь, да скажется. Природа не терпит надругательства над нею. А материнство — высшее, что есть в живой природе. Как можно убивать в себе мать, оставляя в живых женщину! Зачем, зачем, вы, женщины, на это соглашаетесь? — Он не хотел ребенка. Считал, что очень рано. А я так любила его! — Да, в этих случаях чаще всего бывает именно так. Женщина лю­ бит больше, чем надо, а мужчина — меньше, чем надо. — Он тогда тоже любил... — Мужчина, который любит женщину, никогда ей не причинит боли, страданий. Это один из самых верных .признаков подлинной любви. И з­ вините. Задумчиво глядя вбок, Лев Ефимович затем переспросил ее о некото­ рых подробностях. Посидел, постукивая пальцами по столу, потом под­ нялся и пошел к умывальнику. — Разденьтесь. И вот сюда, — показал ей на странное кресло, по­ блескивающее холодным никелем. Баженова закрыла глаза, стиснула зубы. — Если можно, без посторонних, — помедлив, слабо выговорила она. Страшный холод никеля преследовал ее все время. И пока готовился врач. И пока готовилась она сама. И пока Лев Ефимович куда-то звонил, вызывая кого-то для ассистирования ему, а потом для консультации, и снова исследовал. И пока с этим «кем-то» вторым Лев Ефимович стоял в стороне, разговаривал вполголоса, пересьшая речь латинскими и просто непонятными русскими словами. И даже тогда, когда она снова оделась в настывшее на вешалке белье и платье, села на тот же, обитый дермати­ ном, старенький стул, а Лев Ефимович опустился на свое место и круп­ ными пальцами стал тереть виски. Баженова в жуткой тишине ждала его слов. — Необходимы предварительно обычные анализы, плюс рентген. А затем, вероятно, глубокое обследование в условиях стационара, — про­ говорил он ровно и совершенно бесстрастно. — Вот все пока. ■— Доктор, прошу вас, — мне нужен точный ответ. Я не могу уйти без такого ответа,— запинаясь, сказала Баженова.— Необязательно от­ вет ободряющий. Я не рассчитываю на него. Но — только правду. Жесто­ кую, но правду. — Всю правду я вам скажу, как только будет закончено обследова­ ние в стационаре, — он полистал толстую тетрадь в клеенчатом перепле­ те, сделал пометку. — В стационар я вас могу положить примерно... через