Сибирские огни, 1962, № 1

Они взялись за дело: Феня — рубить мясо, Баженова — замешивать тесто, готовить маленькие, аккуратные сочни. Елизавета Владимировна ворочалась на печи, вздыхала: «Спущусь я сейчас, Мария Сергеевна, все сделаю. Вы не тратьтесь временем — дошивайте свои наряды». Бажено­ ва пропускала ее слова мимо ушей. Она знала: старуха спустится и по­ дойдет к ним только тогда, когда заслышит у крыльца шаги Цагеридзе, Ей нужны свидетели. Не вслушивалась Мария в слова Елизаветы Владимировны, но все- же по какой-то далекой связи они вдруг воскресили в памяти давний ве­ чер в красном уголке, когда так здорово и залихватски плясал Максим Петухов. А потом и она сама в своем неказистом, стареньком платье по­ шла танцевать с Цагеридзе, выручила его из трудного положения. Как он тогда посветлел! Он сказал: «О вас я тоже кое-что узнал до­ полнительно». Ему было приятно, что о нем подумали. Сегодня, уходя н е работу, он проговорил: «Николай Цагеридзе удивительно счастливый че­ ловек. Почему? Мне не объяснить, я не знаю. Вы не поможете мне, Мария? Вы не скажете, почему мне теперь каждый вечер представляется торжест­ вом? Почему мне всегда с утра кажется, что ледоходом непременно сорвет запань вместе с лесом, а вечером мне видится совершенно другое—ледоход закончился, и все обошлось превосходно? Тепло, весна, щедрый праздник! И я держу в руках свой ледяной клад... Вы меня понимаете?» Да, она его понимает. Человек живет своей мечтой, он счастлив тем, что каждый новый день приближает его к заветной цели. И надо в нем поддерживать твердую веру в это. Силой слов, силой сердца. Пусть ему будет сейчас, в эти трудные дни, легко и спокойно. Она делает для этого все. Она стремится делать. Пять вариантов плановых расчетов во всех подробностях — это вы­ полнено ею и не замечено Цагеридзе. Он принял их так, словно все они были сделаны еще до его приезда на рейд. Расчеты дались не легко, как не легко бывает кроить дорогой материал, если он оказался неожиданно узок, а прикупить уже невозможно. Пять вариантов... А сколько это ноч­ ных часов тяжелого, большого напряжения мысли? Сколько вечеров и во­ скресений, проведенных за арифмометром в конторе? Люди работают на Громотухе, на сооружении заградительной дам­ бы, не считаясь со временем. Нет никаких трудовых конфликтов и споров. И это тоже ее, уже месткомовские заботы, пожалуй, как и плановые рас­ четы, не замеченные Цагеридзе. Она собирала профсоюзные собрания, она ходила с Афиной в общежития потолковать с людьми по душам. Есть все-таки какая-то особая сила в простой вечерней беседе за чашкой чая! Не нужно было никого ни убеждать, ни уговаривать — всем и так понятно, что значат сроки для задуманного дела. А случалось, днем хму­ рился человек, вечером с ним вместе попили чайку, а на утро, глядишь, настроение у него стало лучше. Все это, может быть, слабая помощь для Цагеридзе, но из малого складывается большое. Для нее же, для Баже­ новой, это долг совести, обязанность ее души — отдать делу все, что толь­ ко в ее силах. Работать иначе она не умеет... — Маринька, ты куда, в какие облака унеслась? — А! Разве? — Предмет для исследования... —Ну, если это предмет для исследования, — засмеялась Баженова, входя в строй обычных мыслей,— так давай тогда исследуем и еще один предмет. Когда ты, наконец, выступишь с беседой? Ух, как давно об этом был с тобой разговор! — С какой беседой? Где? — удивилась Феня. — Я ничего не помню.