Сибирские огни, 1962, № 1

своими бесконечными издевками она сама добилась этого. Если можно ее выдуть ветром из головы — Максим готов хоть целые сутки держать голову на самом злом хиузе. Если водой можно выполоскать — он готов надолго погрузить голову свою в Громотуху. Но даже и думать о Ребезо- вой с этого вечера он больше не будет! Феня Загорецкая — вот это действительно девушка, с которой при­ ятно поговорить, походить, посидеть рядом. Она не без характера, но ха­ рактер свой проявляет лишь тогда, когда это действительно нужно. И Максим, постепенно веселея, заулыбался. Вот, например, на Ингуте она Мишке дала отпор так отпор. Хорошо, правильно! А с ним, с Максимом, Феня всегда очень приветлива. И жаль, что он с ней почему-то как следу­ ет, крепко, еще не подружился. , Сегодня, кажется, в красном уголке идет новый фильм. Как раз о любви, о молодежи. Феня очень любит кино, не пропускает ни одной кар­ тины. Он сегодня обязательно сядет рядом с нею! Если и Мишка придет, пусть посмотрит, убедится сам, какая у него с Загорецкой дружба. Тогда и глупую эту ссору кончать будет проще: по праву осадил он, Максим, Михаила! У входа в контору Максим сообразил: рано. Люди только с работы, еще не поели. Кино не скоро начнется. Он с Михаилом обычно ужинал в общежитии. Жарили картошку с салом. Селедочка, густой, крепкий чай. Здорово! Вернуться, что ли? Ну, нет! Сейчас еще никак нельзя. И Максим направился в столо­ вую. Но ужин комом пошел ему в горло. Не успел Максим расположиться за столиком, к другому, свободному, подсели Женька Ребезова с Павлом Болотниковым. Максим переставил свой стул так, чтобы оказаться к ним спиной. Не помогло. Он все равно не мог есть спокойно, ловил себя на том, что прислушивается к сверлящему голосу Женьки. Так и тянет ог­ лянуться! «Пришла не одна и не с кем-нибудь — опять с Павлом!»—ревниво думал он. Максим не мог уловить и десятой доли слов, сказанных Ребезовой, но чувствовал — разговор о нем. Женька все время хохочет. Вот прокля­ тая! Не спела бы еще на всю столовую какую-нибудь частушечку... Он торопливо доедал неимоверно жесткий, жилистый кусок мяса, со­ бираясь, как говорится, удрать от греха подальше. Но тут раздатчица, но­ венькая, только недавно переехавшая на рейд из Покукуя, принесла и по­ ставила перед ним большую, наверно, порции три или четыре — миску с манной кашей. Максим ненавидел манную кашу, детское кушанье. — Галочка, это зачем? — удивленно сказал он раздатчице. — Я в кассе не выписывал кашу. И по талончикам все получил. Вы ошиблись. — Нет, это вам, — возразила Галочка. — Это вон с того стола де­ вушка заплатила, сказала: «Отнесите. Только пусть хорошенько разже­ вывает и дует на ложечку». Я не знаю — каша совсем не горячая. А вы — больной? И Максим услышал ехидный Женькин смешок. Он вскочил, оттолкнул миску, не зная, что ему делать, как ответить этой... Он искал подходящие слова и не находил. Только обида, новая, тяжкая, еще более злая и жгучая обида булька­ ла у него в горле. К нему повернулись все головы. Ужинающих в столовой было навер­ но человек тридцать. А нужных слов все же не находилось. На языке вертелось лишь не­ лепое «Так вот...» и Максим, теряя самообладание, размахнулся и грох­ нул кулаком по столу.