Сибирские огни, 1962, № 1

Блока, которые приводит П. Громов, ци­ тируя русскую реакционную критику 1900-х годов, дружно, единым фронтом от кадетской «Речи» до суворинского «Нового времени», издевавшуюся над ав­ тором «Балаганчика», осмелившимся вы­ вести на сцену «обыкновенного русского Петрушку». Об этом следует помнить тем, кто по-прежнему видит в. творчестве молодого Блока лишь цепь досадных за­ блуждений. Статьи П. Громова о театре Блока по ■своей внутренней теме, по способу поста­ новки художественных проблем органи­ чески связаны с его работами об искус­ стве советской эпохи. Исследование и оценка символистской поэзии, осущест­ вленные в статьях о театре Блока, ока­ зались возможны только в свете истори­ ческого опыта советской поэзии и совет­ ского театра. Поэтому статьи о Блоке закономерно завершают, а не открывают книгу, как следовало бы по хронологии. В предисловии к своему сборнику П. Громов приводит превосходные сло­ ва Александра Бестужева об ощущении истории, которую мы «видим, слышим, осязаем ежеминутно; она проницает в нас всеми чувствами». И действительно; по мере того, как одну за другой прочи­ тываешь статьи, собранные в этой кни­ ге, появляется твердая убежденность, что в самом деле история является глав­ ной темой этой книги, а историзм — основой критического метода. Историзм можно понимать как иллю­ стративность, как механическое сопо­ ставление хода исторических событий и движения литературы, а можно видеть в литературе живой процесс отражения и воплощения новых черт сознания и ха­ рактера, возникающих в результате дви­ жения реальных противоречий действи­ тельной истории. Сила и значение критических работ П. Громова именно в умении увидеть за художественной действительностью, соз­ данной Пановой или Тыняновым, реаль­ ную историческую ситуацию и в резуль­ тате такого сопоставления дать опять- таки исторически обоснованную оценку художественной достоверности характе­ ров во «Временах года» («Ошибка До­ рофеи Куприяновой») или правомерно­ сти двух трактовок «Оптимистической трагедии» («История подлинная и мни­ мая»). Единство мысли, единство подхода к искусству делает книгу П. Громова ак­ туальным явлением нашей критики. Ав­ тор самым прямым образом высказыва­ ет свое, обоснованное и продуманное, мнение по острым, спорным вопросам литературной жизни второй половины 1950-х годов. Так, в ряде статей он изла­ гает свое понимание проблемы современ­ ного стиля, проблемы, так занимающей умы наших молодых литераторов. П. Громов не предлагает формулы со­ временного стиля, он очень далек от на­ ивных попыток свести современный стиль к лаконичности или к самовыра­ жению, к телеграфной краткости или к лиризму^ и т. д. Основу современного стиля он видит в осознанном историзме подхода к жизненному материалу совре­ менности, в умении художника понять действительную природу человеческих отношений нашей эпохи, когда «полити­ ка прямо и непосредственно определяет частные судьбы людей» (стр. 55). Так определял П. Громов основу современно­ го стиля в 1944 году. Последующее де­ сятилетие художественного развития по­ зволило автору, не отказываясь от сво­ ей исходной позиции, многое в ней уточ­ нить. В особенности это касается соот­ ношения между историей и моралью (статьи «Своеобразие содержания», «Два Гамлета»), Уменье видеть в литературе внутрен­ нее движение и чутко откликаться на все новое, талантливое, исторически правдивое — такова главная черта отно­ шения П. Громова к советской литера­ туре. Верность главной героине его книги— истории — дается нелегко, но возна­ граждается живой связью с самыми на­ сущными и острыми вопросами литера­ турной жизни. И в этом еще одно под­ тверждение значительности книги и та­ лантливости ее автора. И. 1Ио т я ш о в В НУЖНОМ ЖАНРЕ Г [ оначалу, когда читаешь описание * ‘ дикой инсценировки «казни» и «помилования» петрашевцев, кажется, что это всего лишь авторский прием — один из способов «оживить» повество­ вание, сделать его более популярным. В этом отчасти убеждает и вступитель­ ная, написанная академически суховато заметка «От автора», из которой явству­ ет, что перед нами исследование, ста­ вящее целью «...подробно осветить си­ бирский период жизни и литературной деятельности Ф. М. Достоевского, про­ следить развитие его взглядов и охарак­ теризовать произведения, написанные им в Сибири». Но вот прочитана одна, другая, деся­ тая страница... А «скучной» для неспе­ циалиста «теории», умозрительных рас- суждений все нет. Сценки, живые зари­ совки, описания '^меняют друг друга. Что же перед нами — биографическая повесть или научное исследование?