Сибирские огни, 1962, № 1

0 [ 0ЮЖШ1 Б. Т а т а р и н ц е в О ЛЮДЯХ ТРУДА И Л\ЕЧ I Ы Г | очти все герои очерков М. Белки- * " ной очень хорошие люди1. Это — жители еще не обжитых или малообжи­ тых мест. Многие из них приехали изда­ лека и уже привыкли дышать воздухом степных и таежных просторов. Они — комсомольцы целины, чабаны, геологи и охотники — люди труда и мечты. В очерке «Чаша джейрана» молодой инженер говорит о профессии чабана: «Скучная, тупая профессия... В наш век реактивных двигателей — и вдруг па­ стух... Парадокс эпохи!» Действительно, тяжел труд чабана в Кара-Кумах под палящим зноем, «где только тень от собственной шапки и спасает от солнца». Автор справедливо и резко возражает молодому инженеру: «Нет тупых про­ фессий, есть тупые люди!» Но дело здесь не в банальной защите банальных истин. М. Белкина на самом деле пока­ зывает то, что сближает тех, кто управ­ ляет ракетами, и тех, кто целыми днями бродит по унылым пескам с отарой овец. Жизнь старого чабана Карягды была сломана феодальной местью. С тех пор, как убили его жену, он ушел в пески и даже в колхозе, где он работает уже тридцать лет, бывает редко. Может быть, он стал человеконенавистником, отупел и одичал? Нисколько. М. Белкина лю­ буется «его гибкими точными движения­ ми», говорит, что «ему может позавидо­ вать любой молодой человек», а сам старик не в шутку предлагает ей «сек­ рет молодости», состоящий из двух ежедневно выпиваемых пиал бараньего жира и ходьбы целыми днями по пескам. Внешне Карягды суров, а душа у него мягкая, поэтическая. Он прошел по пе­ скам расстояние, равное по величине не­ скольким оборотам вокруг земли. «Как спутник»,— говорит старик. Не стал бы, конечно, отупевший, ни­ щий духом человек делать такие срав­ нения! Карягды трогательно любит людей, с отцовской нежностью относится к свое­ му юному помощнику Айдагды, дружит с ;-шм. Казалось бы, что общего между стариком и юношей комсомольцем? Ока­ зывается, есть. Оба они горячо и страст­ но влюблены в свое нелегкое дело. Эта любовь когда-то спасла Карягды от от­ чаяния. А для Айдагды она открыла мир таким, каков он есть на самом деле: красочным, богатым, удивительным... Он познал поэзию труда. Вероятно, он, как и Карягды, бродя по пустыне, говорит со звездами и песками и, должно быть, сочиняет стихи, по-восточному пышные, и сразу сама пустыня словно преобра­ жается, оттого что так взволнованно, романтически может смотреть на нее этот юноша. «Обратно я ехала теми же барханами, по тем же пескам: та же старая полынь, верблюжьи колючки, голые прутья си- грена... Но, странное дело, теперь мне все это уже не казалось таким безнадеж­ но унылым и диким! И кейкокары — бе­ лые палки, с головками, похожими на одеревеневший укроп,— такими урод­ ливыми!» Они стали для нее «чашей джейрана», так назвал их юный Айдагды, то есть символом любви человека к своему тру­ ду, символом творчества.