Сибирские огни, 1962, № 1

десять лет писавший против капитализ­ ма, — восклицает Сорокин, — веривший в торжество социализма, не знаю, каки­ ми словами кричать мне...» Старый цир­ ковой клоун Шатов, герой рассказа «Старый клоун плачет», выступая перед толпой, бросает ей горькие упреки. В своей борьбе за свободу народ — по его словам — допускает ненужные разру­ шения и отталкивает от себя тех, кто, подобно ему, клоуну, средствами искус­ ства боролся за свободу. Сорокину нужно было оказаться в колчаковском Омске, своими глазами увидеть страшное лицо диктатуры контр­ революции, чтобы понять великий гума­ нистический смысл революции и дикта­ туры трудового народа. Находясь в городе, ставшем центром белогвардейщины, писатель всеми сила­ ми души возненавидел контрреволюцию и активно помогал большевистскому под­ полью. Об этом имеется ряд свиде­ тельств. Последнее из них —воспомина­ ния Александра Оленича-Гнененко «Су­ ровые дни», один из разделов которых озаглавлен: «У Антона Сорокина». Ме­ муарист рассказывает о благородной по­ мощи, оказанной в то суровое время ему и другим деятелям большевистско­ го подполья омским писателем1. Освобождение Сибири от колчаковско­ го господства было большим личным праздником для А. Сорокина. Писатель активно включается в литературную жизнь Сибири, плодотворно работает во многих сибирских изданиях, участвует в литературном движении. Он отказывает­ ся от прежних приемов скандала и ми­ стификации, шутовской эксцентрики и саморекламы. В новых условиях все это оказывается попросту бессмысленным, «Шут Бенеццо», «Король шестой держа­ вы» становится просто писателем Анто­ ном Сорокиным, скромно, в меру своего дарования участвующим в деле создания новой литературы. В 20-е годы Сорокин не отказывает­ ся от старых жанров — легенды, сказки, аллегории; но излюбленные жанры на­ полняются новым содержанием, да и в самой старой форме обнаруживаются но­ вые черты. Больше реального элемента проникает в романтические легенды и сказки, символы и аллегории становятся прозрачнее, за ними гораздо отчетливее видятся реальные явления действитель­ ности, реальная география, подлинные исторические имена органически вкрап- ливаются в условные сюжеты. Сказочно-легендарные сюжеты рас­ сказов А. Сорокина, посвященные граж­ данской войне в Сибири и Средней Азии, содержат в себе много конкретно­ исторических деталей, символико-алле­ горическая образность пересекается ре­ 1 «Сибирские огни», 1958 г., № И, стр. 133. алистическими подробностями. В «при митиве» «Железная птица» киргизский охотник Айтын подстреливает белогвар­ дейский аэроплан, молодого охотника расстреливают на глазах у родственни­ ков. Здесь сказочна только интонация, все остальное реалистически мотивиро­ вано. Рассказ клеймит не зверства вооб­ ще, а совершенно конкретные зверства, белых казачьих банд атамана Дутова, названного собственным именем. То же и в «примитиве» «Дуана Байман», где ка­ заки Дутова расстреливают мудреца^ Баймана, но народный любимец остает­ ся жить. И здесь сказочное переплетено с реально-историческим. И уж совсем нет ничего условного, легендарного в «примитиве» «Садвакас», рассказываю­ щем о киргизе, насильно мобилизован­ ном в белую ариию. Садвакас узнает правду и дезертирует, уводя своих това рищей-киргизов. В 1928 г., незадолго до смерти писа теля, в печати появились фрагменты из его книги «33 скандала Колчаку». Это коротенькие новеллы о быте интеллиген­ ции в период колчаковщины, их глав­ ным героем является сам писатель — Антон Сорокин, фрондирующий колча ковским порядкам и самому «Верховно­ му правителю». Во вступительном слове к «Скандалам» автор раскрывает смысл поведения своего лирического героя: «Антон Сорокин — шут, Антон Сорокин — маниак; это — броня Антона Сороки на. Под этими защитными масками Ан­ тон Сорокин дискредитировал- власть Колчака...». Сила дискредитации, судя по новеллам, была — скажем прямо — не велика. Ценность «Скандалов» в дру­ гом — в них проступает множество дета­ лей быта колчаковского тыла, убедитель­ но свидетельствующих о внутреннем ра­ зложении режима, об обреченности по следышей самодержавия, о растленно­ сти нравов. В архиве А. Сорокина хранится текст, написанный в 1925 г. и неопубликован­ ной пьесы «Куломзинское восстание». Восстание трудящихся омского приго­ рода Куломзино против колчаковской- власти — яркая, драматическая страни­ ца в истории сибирского пролетариата. А. Сорокин на эту тему имел свои права. Он был очевидцем событий, он знал лично людей, связанных с героиче­ ской драмой Куломзина. Сорокин пони­ мал историческое значение куломзинско- го восстания, в прологе к пьесе он гово­ рит о нем, как о «беспримерном герои­ ческом усилии пролетариата». Персона жи пьесы — рабочие, большевики, по­ дымающиеся на восстание, хорошо по нимают, что их действия ^и возможные жертвы являются частицей общенарод­ ной борьбы против контрреволюции. Один из героев пьесы говорит: — И там, в Советской республике, когда узнают о нашем Куломзинском восстании, радостно улыбнется Ильич,.