Сибирские огни, 1962, № 1

«чуждым элементом». Как с ним быть? Осудить-то осудили за обман, ну а дальше что? Ося, исключительно талантливый паренек, в институт не принят, так как отец у него кустарь. Ося подавлен, он всерьез подумывает о том «надежном способе», который их недавно оглушил: «и не к чему перечень...» А у Вани Рев- нова отца убили кулаки, и теперь Ваня в школе признанный «политик», непри­ миримый, прямолинейный, бескомпро­ миссный... «В те пламенные годы» (это все определения автора) страна пережи­ вала нечто небывалое, и с самого ран­ него детства взбудораженные ребята пы­ тались все понять, во всем разобраться, определить, найти свое место в жизни. Большинство из этих ребят пошли на химический завод, потому что школу окончили с химическим уклоном, потому что завод был рядом да и некуда было пойти: в стране еще живо ощущался из­ лишек рабочих рук. У нас тогда, в годы первой пятилетки, лишь начиналась борьба за большую отечественную химию. Техника на заво­ де была примитивной, и молодым рабо­ чим пришлось неимоверно трудно. Адо­ ва работа — не меньше. Никакой радо­ сти труда они на первых порах не испы­ тывали. Выла еле-еле терпимая духота цехов, были ожоги, ушибы, отравления, были отвратительные, всюду преследую­ щие запахи и реальная опасность полу­ чить тяжелое увечье. Тело было разбито непривычной работой, а им казалось, что разбита вся жизнь. Были среди них и такие, которые не выдерживали на­ пряжения, не выдерживали каждоднев­ ных опасений и страхов за себя —за свои руки, за свое здоровье. «Не сразу, ох не сразу начинаем мы любить труд, свою работу!» — восклицает лирический герой повести, затем полемически про­ должает с высоты своего многолетнего трудового опыта: «Я за правду. Я за то, чтобы прямо сказать молодежи: ра­ бота — не игрушки. Любая работа труд­ на, приготовьтесь к трудностям». А как же с романтикой? В. Ажаев написал лирическую по­ весть. О своих сверстниках, о поре своей юности он вспоминает горячо и взвол­ нованно. Автор — не простой участник событий, он оценивает их, забегает впе­ ред, делает пространные отступления, в которых факты нашей недавней истории приобретают живую плоть и кровь. Он влюблен в своего ведущего героя Бори­ са Ларичева, мы постоянно слышим: «Борис, милый герой мой...» «Ты сер­ дишься на меня, Борис?» И нас это ни­ сколько не удивляет. Как же иначе? Ведь Борис из тех, кто укладывал пер­ вые, совсем нелегкие кирпичи в фунда­ мент социализма, кто, трудясь, сам рос как полновластный хозяин завода, хозя­ ин страны, хозяин своего будущего. Рабочие пареньки, они еще по-детски, не осознавая всего огромного значения этих слов, произносили: «Коренные мо­ сквичи, вроде нас, обязаны помочь мо­ сковскому пролетариату вьшолнйть пя­ тилетку в четыре года». Еще по-детски они проникались на какое-то мгновение жалостью к себе, когда замечали ее в глазах своих родных, по-детски серди­ лись, когда отец старательно пересчиты­ вал деньги их первой получки: не жад­ ность ли в нем заговорила! Но уже по- взрослому трудились, по-взрослому шли навстречу опасностям, по-взрослому ре­ шали: завод и есть для них настоящая школа жизни! А романтика «пришла» вместе с их самоотверженностью, вместе с творчеством, вместе с хозяйским отно­ шением к народной собственности, вме­ сте с осознанием того неоспоримого фак­ та, что живут и героически трудятся они во имя человека, во имя его счастливого коммунистического завтра. Я еще ничего не сказал о том, как умно направлял и поправлял их комму­ нист Пряхин, директор завода, как всту­ пали они в свой первый неумело прово­ димый бой со старыми спецами, работа­ ющими «от» и «до», как наивно воспи­ тывали они своих товарищей, как рож­ дались в них рабочая гордость, рабочая дружба, рабочая ответственность за все, что происходит на свете. Нет, «Преди­ словие к жизни» В. Ажаева не истори­ ческое повествование, это рассказ о веч­ но новом и живом процессе рождения Человека в горниле свободного социа­ листического труда. В. Ажаев и обра­ щается своим произведением непосред­ ственно к современной молодежи: «У нас были тяжелые жертвы в те пламен­ ные годы, и мы говорим молодым, иду­ щим за нами: не забудьте это, не забудь­ те, вы не имеете права забыть все, что было с вашими отцами и старшими бра­ тьями!» Не забудьте! По-моему, у В. Ажаева есть известные основания написать та­ кое обращение. В некоторых произве­ дениях о молодежи наших дней весьма отчетливо продемонстрирована эта странная забывчивость. «Старшее поко­ ление» в них выглядит частенько безна­ дежно отставшими сухарями, а то и де­ лягами. На первом плане в таких произ­ ведениях — молодые люди, смелые, от­ чаянные нигилисты, ниспровергатели авторитетов, которые всем недовольны, все и вся отрицают, а если вдруг начи­ нают философствовать, излагая свое жизненное кредо, то легко обнаружива­ ется его убогость и примитивизм. Одна­ ко, как уверяют авторы, это им нисколь­ ко не мешает совершить героический по­ ступок или разоблачить какого-нибудь негодяя, или начать работать чуть ли не в бригаде коммунистического труда. В повести В. Аксенова «Коллеги» мо­ лодой врач Максимов с жаром развива­ ет такую «свеженькую» мысль: «Мы философствуем, боремся за передовые идеи, лепечем о пользе общественного труда, строим теории, а в конечном ито­ ге разлагаемся на химические элементы, 11. «Сибирские огни» № I.