Сибирские огни, 1962, № 1

оно действительно болело. Сильно, нехорошо. Разговаривать с Болотни­ ковым ему не хотелось. Он глянул вдоль линии, «провешенной» тонкими жердочками от бере­ га и до острова. Сделано, пожалуй, побольше половины. Ближе к острову дело быстрее пойдет, там не будет этих дурацких торосов. Когда закон­ чат, притрамбуют снежную дамбу и вода из Громотухи устремится к за­ пани поверх льда, намораживая, утолщая его, — наступит пора начинать другую работу: высекать вдоль всей дамбы, по наружной ее стороне, длинную прорубь, «майну», чтобы при вскрытии реки свободнее, легче от­ делилось главное ледяное поле. Все равно как стекольщик прорезает ал­ мазом линию, где стеклу надлежит разломиться. Это было его, Макси­ мово, предложение. И все с ним согласились. А что? Соображает голова! Вот и сегодняшний торос захоронили под дамбой. Это не очень много сберегло, три-четыре часа, а все же сберегло. Опять сработала голова! И только жаль, что подкачали на машине. Что выиграл во времени Максим, тракторист проиграл. И когда мысли у него потекли уже в таком направлении, Максиму стало легче. Он постепенно не только во всем оправдал себя, но и пове­ рил в безусловную виновность тракториста. А тот, разыскав потерянный болт и высоко задрав на раме изуродо­ ванный, разбитый гребок, развернул трактор и погнал к поселку, почи­ няться. Максим видел, как напересек ему, переваливаясь в глубоком сне­ гу, побежал длинный, сухой Герасимов. «Ну, если и всыпет Кузьма Петрович сейчас этому парню, так поде­ лом, — уже с благородным негодованием подумалось Максиму. — Не будь слепым, гляди куда едешь». Вдоль дамбы с широкими деревянными лопатами двигались женщи­ ны, девчата. Они выравнивали ее с наружной стороны. Цагеридзе, про­ веряя их работу, однажды сказал: «Дамба должна быть прямой, как струна. Только тогда я поверю в прочность». Впереди всех шла Женька Ребезова. У Максима екнуло сердце. Те- перь-то им обязательно придется поговорить! И не через плечо, а лицом к лицу, глядя друг другу в глаза. Неизвестно, что скажет она. Еще менее известно, что он сам ответит ей... Максима встряхивала трусливая, мелкая дрожь, хотя пятки вдруг стали почему-то невыносимо горячими. Размахивая топором с особенным удальством, он оступился неловко, пошатнулся и ударился спиной о высокую, торчком стоящую льдину. Тя­ желая струя колючего, зернистого снега хлынула ему за воротник. При других обстоятельствах Максим расстегнул бы полушубок и вы­ тряс снег, пока он еще не растаял. Сейчас он этого сделать не мог. Даже если бы ему за воротник упал кусок раскаленного добела железа, Максим все равно продолжал бы спокойно махать топором. Женька Ребезова бы­ ла совсем недалеко. Максим слышал, как она переговаривалась с подру­ гами: «А здорово сегодня наши мужики работнули!» И это, конечно, пре­ жде всего относилось к нему... Максим повернулся немного боком к снежной насыпи. Полу-илось — он видит Ребезову (это для себя), и в то же время он весь, целиком, в работе (пусть видит Ребезова). Крупные осколки льда так и летели у не­ го из-под топора, сползали вниз, к ногам, со стеклянным звоном. А пле­ чи между тем сводило, стягивало холодной сыростью, она как чернильное пятно на промокашке, все быстрее и быстрее расползалась по сПине. Максим чувствовал: немного — и у него больше не хватит силы воли, он отшвырнет топор, сорвет полушубок и на позор себе начнет вытаскивать из-за воротника еще не полностью растаявшие плитки снега.