Сибирские огни, 1962, № 1

И с к у с с т в о Л. Баландин „ВРЕДНЫЙ СТАРИК“ (Из недавнего прошлого) Был в «Красном факеле» старичок, маленький, седенький, с розовой лысин­ кой, которую он зачесывал жидкими прядками волос. Рассеянный, вечно за­ бывал он где-нибудь свой портфелишко с испорченными замками. Частенько това­ рищи подшучивали над его странностя­ ми, но и старичок в долгу не оставался. Его тенористый въедливый голосок слы­ шался и на репетициях, и на собраниях, и за кулисами в перерывах между акта­ ми. О чем же говорил он, да так увле­ ченно, так горячо, что порой ловил на ле­ ту падающие с носа очки? Можно поду­ мать, что основным своим занятием Вла­ димир Карлович Дени избрал — портить со всеми отношения, настолько последо­ вательно и настойчиво он это делал. Не было актера в театре, который избежал бы его насмешек, его придирок. И осо­ бенно доставалось тому, кого Владимир Карлович считал своим другом. Здесь уж пощады не жди! Евгений Матвеев сыграл в «Вей, ве­ терке» Улдыса. Все его хвалят, поклон­ ницы усыпают ему дорогу цветами, а Владимир Карлович твердит свое: — Чего вы восхищаетесь? Ведь пло­ хо! Еще в первой половине роли туда- сюда. Но зато уж как добрался наш Же­ нечка до лирики — сахар медович! Си­ роп так и капает, так и капает! И между тем Дени и Матвеев были неразлучны. На каждом спектакле с уча­ стием Матвеева присутствовал Владимир Карлович. Они могли часами спорить о какой-нибудь маленькой сценке, о какой- нибудь ничтожной детали. Однажды до того доспорились, что разругались. Вла­ димир Карлович в сердцах махнул рукой и пошел прочь, да на беду не рассмотрел дороги и влез по колено в весенний ру­ чей. Пришлось его обиженному другу спасать обидчика. Обычно на собраниях, посвященных разбору спектакля, выступления Дени ожидали с трепетом: на кого-то сегодня обрушит он свой сарказм? Как-то крепко досталось другому близкому приятелю Владимира Карловича — Сергею Га- лузе. Разбирали очередной спектакль — «Мещане». (Тогда в «Красном факеле» было традицией по прошествии некоторо­ го времени давать анализ идущего уже спектакля). Так вот, на таком очередном разборе, по обыкновению, одним из пер­ вых поднимается Владимир Карлович. Галуза спокоен — его Петр общеприз­ нанная удача. В своей излюбленной, чуть небрежной позе, слегка развалясь, он го­ товится слушать. И вдруг... — Товарищи,— начал Дени,— мы не должны упускать из вида ни одной роли, даже если она хорошо была сделана. А в каком направлении пошло дальнейшее развитие образа? За этим нужно следить постоянно. И вот что обидно — отсут­ ствие такого постоянного наблюдения ре­ жиссера испортило хорошую в прошлом работу Галузы. Вначале он играл просто, действовал целенаправленно, органично включал в исполнение характерные чер­ точки. А теперь? Нет, вы только посмот­ рели бы, как теперь он заламывает руч­ ки, как переплетает «для пущей важно­ сти» ножки... (Следует злая карикатура на исполнение, на что Дени большой мастер, раздается хохот).— Ну, просто Галуза изображает теперь не человека, а какую-то порнографическую обезьяну... Сравнения с обезьяной, да еще с «пор­ нографической» не выдерживает даже очень уверенный в себе Галуза. Он вска­ кивает, выбегает из зала, от обиды у не­ го трясутся губы... Даже на премьере, когда, согласно древнему обычаю, принято всем говорить только приятное, от Владимира Карло­ вича не дождешься похвал, если он не считает, что исполнение заслуживает та­ ковых. Сидит в антракте под зеркалом.