Сибирские огни, 1962, № 1

еще слабый, но спокойный равномерный пульс. Осунувшееся лицо пациентки ос­ ветилось радостью. «Удивительно знакомые глаза и суровый разлет бровей». ■— Он и в предыдущие дни ловил себя на этой мысли. «Кого же она напоминает?» — и вдруг словно вспышка в памяти: «Что ж, —сказала смерть, —пусть будет чудо! Разрешаю я тебе —живи! Только я с тобою рядом буду, Вечно буду около Любви!» Вот такая же молодая, белокурая, до боли похожая на эту, двадцать лет на­ зад металась на нарах фронтовой землянки, в горячечном бреду повторяя бес­ смертные горьковские строки. Когда ее нашли, раненную в грудь, она была в глубоком забытьи. Потом ее доставили в землянку, тщательно замаскированную ветками лиственницы. ■— Будем оперировать, — сказал тогда Евгений Николаевич. И начал операцию. Прошли дни, медленно возвращалась жизнь к раненой связистке. Она уже начинала перекидываться словами с другими выздоравлива­ ющими. И узнала, что ее нашли в лесу наши разведчики. Рассказали ей, что хи­ рург, спасший ее, — необыкновенный, на все руки мастер. — В живот ли ранен, в грудь, или в голову — всех оперирует, всех спа­ сает. Солдатское ему спасибо, — с чувством говорили выздоравливающие. Операция на грудной клетке, которую сделал военврач Мешалкин девушке- связистке, была для него уже не первой. Он доставал осколки и пули из легких, удалял пораженные участки легкого. Фашистские снайперы зачастую целились в третью пуговицу мундира солдат. И попадали точно в корень легкого. Это были очень тяжелые ранения и очень трудные операции. Встречались на фронте и раненые в сердце. Чаще всего они погибали. И всегда Мешалкину не давало покоя чувство собственной вины и беспомощ­ ности. Как путы, связывали высказывания знаменитых медиков.: «Тот, кто осме­ лится зашить мышцу сердца, достоин потерять уважение своих коллег. Все ране­ ния сердца смертельны». Сама мысль об этом всегда вызывала протест. В ред­ кие минуты затишья, когда не поступали раненые, он записывал в блокнот свои мысли, сомнения, факты. Отгремели пушки... В армейской шинели военврач Мешалкин вошел в мо­ сковскую клинику академика Бакулева. Он принес с собой фронтовой блокнот, чтобы проверить теперь свои записи о человеческом сердце. С этого и началась его мирная жизнь. Хирург Мешалкин стал работать в 1-й городской больнице, на Большой Ка­ лужской в Москве. Здесь изучал он опыт хирургического лечения сердечных по­ роков. История вторжения хирурга в область сердца наполнена трагическими раз­ вязками. Смерть, как неотвратимый рок, преследовала пионеров этого смелого поиска. Первую операцию на сердце человека по поводу порока (сужение устья ле­ гочной артерии) произвел в 1913 году Дуайен. Больная погибла в конце опера­ ции. Затем первая мировая война надолго приостановила работы по хирургии сердца. Кутлер и Бэк, начиная с 1923 по 1928 год, прооперировали еще 8 человек. Перенесла операцию только одна больная, которая прожила еще четыре с поло­ виной года. Медики всего мира с большим сомнением относились к идее хирургического лечения пороков сердца. Вставали тысячи препятствий: страх врачей и больных перед операцией на сердце, технические трудности оперирования на пульсиру­