Сибирские огни, 1962, № 1

шале, в Пелыме... Так что к осени будет и у меня семья,— заключил Векшин. Ветер за палаткой притих. Чуть-чуть скребется о брезент ветка сосны. Мы, кажется, прислушиваемся к ночным шорохам и молчим. Но тут улавливаю ров­ ное, спокойное дыхание. Присматриваюсь: уснул Санька. А в дыру на крыше палатки, щурясь, заглядывают синие звездочки. Пере­ маргиваются, мерцают. И мне все-таки кажется— перешептываются... Мы поднялись рано. Вышли из палатки. Нежной розоватостью теплился восток. Санька повесил на плечо «Дружбу» и широким шагом двинулся по тро­ пинке. Она вилась затейливо и долго, пока не вывела нас к просеке. Сюда подхо­ дили и другие парни в ватниках, в зимних шапках с распущенными наушниками. Векшин огляделся и, кивнув мне, отошел в сторону. Застрекотал моторчик пилы. И зубья ленты впились в сосну. Она задрожала мелкой дрожью, потом начала крениться и, тяжело заваливаясь, рухнула. Затрещали кусты, гулом откликну­ лась пружинистая земля. За первой сосной свалилась“*вторая. Стрекотал мотор­ чик, и падала еще сосна, и еще, еще... Векшин сбросил ватник, закатал рукава и снова нагнулся к дереву. Розовое небо стало светлеть, окрашиваться в золотистые тона. Вот рухнула, подминая подлесок, сосна-великанша, огромной кроной заслонявшая небо. И на тайгу хлы­ нул поток веселых солнечных лучей. ...Я стоял, любуясь Векшиным, думал о его товарищах, о людях стройки, идущих встречь солнцу, несущих жизнь в таежную глухомань. Нарыкары — Недель — Эйтья Ханты - Мансийск 1956— 1У61 гг.