Сибирские огни, 1962, № 1

снега и, торопливо отпечатывая синеватый, разрисованный след, покатил по улоч­ ке. За ним — другой. — Развезет? — не оборачиваясь, спрашивает сидящий впереди меня Опро- киднев, когда в рокот мотора врывается шум воды под колесами. — Обязательно, Владимир Прокофьевич,— подмигнув, отвечает инспектор Георгий Павлович Радевич, долговязый мужчина с блуждающей на лице смешин­ кой,— будем на горбу таскать вездеход... Никуда не денемся.— И он снова лука­ во подмигивает, сгибаясь, когда машину подбрасывает на выбоине. Далеко позади остались Ивдель, Першино, Лозьва. Вот из-за деревьев по­ явилось несколько вагончиков. Между ними — веревка. Полощется белье на ве­ терке. Вагончики старые, с подслеповатыми окошками. У двери каждого — дере­ вянная лесенка. На одном, бледно-кирпичного цвета вагончике — свежеоструган- ная доска. И надпись: «Ст. Пыновка». Справа — лес. А слева — площадка для пристанционных зданий, усеянная невыкорчеванными пнями. Немного погодя вью­ щаяся по лесу дорога снова подводит машину к насыпи, по которой не спеша ка­ тит мотовоз, к стоящему невдалеке рубленому домику. На фасаде его — «Стан­ ция Лявдинка». По другую сторону полотна — сверкающие на солнце желтизной крыши домиков. Это уже поселок Лявдинка, вызванный к жизни стройкой маги­ страли. Здесь живут и трудятся лесозаготовители. Здесь первый леспромхоз в ря­ ду многих других, которые будут создаваться вблизи магистрали. Дорога, что тянется рядом со еланью, круто сворачивает, уводя наш везде­ ход все дальше и дальше в глубь лесов. Это обычная грунтовая дорога — сплош­ ное месиво грязи и снега. Машина теряет свою прыть, скрипит и стонет, ковыляя по рытвинам и ухабам. Когда вездеход проваливается в яму, а это случается до­ вольно часто, потоки грязи выхлестывают на смотровое стекло. «Дворник» мота­ ется безостановочно и, наконец, застревает. Тут же обессиленный вездеход ухает в промоину, оседая на оба дифера. — Приехали,— мрачно констатирует шофер и, сбросив насквозь промокшие рукавицы, красными, как гусиные лапы, руками роется в карманах, достает пач­ ку папирос. Сосредоточенно курит и молчит, глядя перед собой. Молчим и мы. Осматриваемся, прикидываем: как выбраться из машины? Первым решается шо­ фер. За ним выбираемся и мы. Осторожно обходим вездеход — грязи по колено, и убеждаемся: если к пятидесяти пяти лошадиным силам ГАЗ-69 добавить четыре наших человеческих — не поможет, не выбраться. — А Бокарев проскочил,— замечает Радевич. — Проскочил, — скептически ухмыляется шофер. — Вон, — показывает на следы машины в стороне от дороги,— вытаскивали. — Мудрецы,— после некоторого раздумья говорит шофер, очевидно, в ад­ рес автоконструкторов.— Хорошую машину сделали, а мотор поставили интелли­ гентный. От «Победы»! Поставили бы на эту машину стосильный двигатель,— во! — это я понимаю. Стосильный! Космическая бы машина получилась, а так...— шофер машет рукой и забирается в кабину. Мы вылазим на насыпь и гуськом тянемся к Большому Оусу. Солнце разъярилось. Снег оседает прямо на глазах. Прислушаешься — уло­ вишь: где-то под его толщей, сбегая со склонов насыпи, серебряными колокольчи­ ками переговариваются ручейки. Минуем один мост, другой, вскоре — третий. Проходим над лотками, над трубами под насыпью. В них шумит, бесится болот­ ная вода. В некоторых местах задерживаемся. Опрокиднев и Радевич критиче­ ски оглядывают очередное искусственное сооружение и толкуют: выдержит оно весенний паводок или не выдержит. А я вспоминаю о том, что на этом участке, одном из самых сложных, где трасса проходит через болото, на каждый километр укладывалось от восьми до двухсот тысяч кубометров грунта. — Помучились строители, когда глушили болото грунтом,— говорю, желая затронуть Опрокиднева,— да, видно, еще воевать с болотами придется... — Придется,— соглашается Опрокиднев.— И помучились, верно. Случа­ лось, на один километр столько грунта завозили, что если высыпать его на обыч-