Сибирские огни, 1962, № 1

таться, пока был сделан настоящий первый шаг... Вы знакомы с главным инжене­ ром проекта этой дороги Якимченко? — неожиданно спросил Бокарев. — К сожалению, нет... — Интереснейший, скажу вам, человек. Настоящий изыскатель. По всем статьям. Обладает великолепными волевыми качествами... Я давно заметил эту особенность у Александра Степановича — восхищаться людьми, с которыми он работает. Только об одном инженере, бывшем в экспеди­ ции на высокой должности, Бокарев сказал: — Оказался слабым... Очень слабым... Причем сказал это с таким выражением, что не знающий Александра Степа­ новича мог всерьез подумать: в слабости работника повинен сам Бокарев, и никто другой. Вот и сейчас, заговорив о Якимченко, Александр Степанович, не ожидая до­ полнительных вопросов, рассуждал: — Был такой случай... Шло обсуждение материалов проекта в бывшем Ми­ нистерстве лесной промышленности. Руководил совещанием министр. Человек, надо сказать, крепкий. И вот зашел разговор о стоимости стройки... Знали бы вы, как отстаивал свою точку зрения Якимченко! Умеет он обосновать идею и отсто­ ять ее! Тогда, на совещании у министра... — А какое это имеет отношение к первому шагу на будущей дороге? — за­ метил я. — Прямое, непосредственное.— Убежденно заявил Александр Степано­ вич.— Первый вариант дороги возник в 1951 году. Но после трехлетних изыска­ ний выяснилось: лесов промышленного значения в районе намечаемой трассы не­ достаточно. Работу партий приостановили. Вот вам и первый шаг. Вместе с Яким­ ченко мы уехали на целину, изыскивать и проектировать новую дорогу. — Вас к телефону, Александр Степанович,— прерывает разговор один из работников экспедиции. Бокарев извиняется и уходит. Он не возвращается долго. Выглядываю в соседнюю комнату. Там, нещадно дымя папиросами, собралась группа работников стройки. Разговор идет горячий: о сдаче и приемке участков отстроенной магистрали и еланей, что тянутся рядом с насыпью. Мне ничего не остается делать, как набраться терпения и ждать кон­ ца этого совещания «на ходу». Через приоткрытую дверь наблюдаю за ходом беседы людей, разных по ха­ рактеру и темпераменту. Бокарев стоит, чуть склонив голову, и внимательно слушает. Он сосредоточен и лишь нет-нет быстро взглянет на говорящего. За внешней холодностью резковатых черт худощавого лица проглядывает сдержива­ емая горячность. И тут я ловлю себя на мысли, что пытливо приглядываюсь к Бокареву. Чем он привлекает? Может, своей какой-то тонкой интеллигентностью? А возможно, богатой событиями биографией изыскателя? Ведь свыше шестиде­ сяти лет человеку, а из них более тридцати пяти в бесконечных скитаниях по тай­ ге, в тундре, в степях и пустынях. И, вы думаете, он жалеет о том, что часто и надолго покидает Ленинград, что большую часть года проводит вдалеке от дома, на чужих квартирах и в палатках? Я спросил как-то об этом. Александр Степанович посмотрел на меня с не­ скрываемым удивлением. Ему показалось странным, что могут возникнуть такие вопросы. Но с ответом не спешил. Подумал, барабаня пальцами по столу, и, нако­ нец, сказал: — Так это же нужно! Понимаете, нужно,— и не только мне... Он изыскивал трассы новых магистралей на Дальнем Востоке и на северо- западе, в центре страны и на степном юге. Во время войны участвовал в изыска­ нии и строительстве дороги к Ладоге — к знаменитой «Дороге жизни», чтобы по­ мочь защитникам осажденного Ленинграда. И за эту работу — первый орден Трудового Красного Знамени. Но разве в те военные годы он только строил доро­ ги? Приходилось и разрушать. — С болью в сердце,— признался как-то Александр Степанович.