Сибирские огни, 1961, № 12

А сам чувствую, что убийственно хочется уснуть, безразлично где: на острый ребрах камней, на мокрой земле или сидя. — Филька, собирайся, да попроворнее. Положи в рюкзак бинты и йод. Нина, сгорбившись, сидит у костра в тяжелом забытьи. Какие страшные думы гнездятся в ее голове! Как жаль мне тебя, Нина!.. И все-таки, я верю, что ты будешь еще счастлива с Трофимом. И вот мы уходим сквозь ельник в темную ночь. Впереди Филька. Справа, в глубокой промоине, мечется ручей. Вверху, в бездонье, спеют звезды. Идем по глубокой расщелине на восток, к невидимым вершинам. В этой ужа­ сной темноте не нужны глаза , не знаешь, куда ступают ноги. Передвигаемся с опаской. Все время кажется, что под тобою пропасть. Но надо идти1 Идти и идти!.. Торопимся, еще надеемся встретить Трофима на тропе. Ах, если бы вот сейчас услышать его шаги. Его голос. Даже — крик о помощи! На лицо падают невесомые пушинки снега. Слышим, как Филька посохом нащупывает путь, как его ноги проваливаются в пустоту, ломают кусты. — Давайте дождемся луны, может, посветлеет, — предлагает он. Находим на ощупь под камнями сухое место, усаживаемся, жмемся друг к другу. Ждем. Ждем долго. С облаков падает снег. Если бы не этот адский ХОЛОД1 — Филька, карауль , как прояснит — растолкаешь всех, — говорю я, вбирая голову в воротник, и засовываю глубоко под телогрейку закоченевшие руки. Но вдруг подумалось: а что, если за ночь выпадет больше снега и у Тро­ фима нет костра! Сразу мне вспоминается Джугджурский перевал, где мы замер ­ зали в пургу без огня. Я вскакиваю. Разве не величайшее преступление наша за­ держка! — Братиы, надо идти ! Молча, медленно поднимаются мои спутники. Бойка стряхивает с шубы мок­ рый снег. Шаги тяжелеют. Главный ориентир — шум ручья. Его я стараюсь дер­ ж ать справа. И важно, чтобы путь все время шел на подъем... С востока, из темной бездны пространства, сочится еле уловимый голубова­ тый свет. Сквозь дырявую крышу облаков появляются сверкающие камешки звезд . Снег перестает. Вот-вот покажется луна. Филька находит тропу. Она вьется по склону, скачет с камня на камень. Встречающий нас ручей побелел после ночи, точно крутой кипяток. Идем вдоль него. Впереди, над черными вершинами гор висит созревшая большая белая лу­ на, будто впаянная в смутно-синюю полоску неба. Безмолвная, мрачная, она на этот раз не обливает светом землю, не ласкает, а подозрительно и угрожающе присматривается к ней. Перебираемся по камням на левый берег, присаживаемся отдохнуть. Слева, у подножья отрога, закричала кедровка, первая уловившая признаки рассвета. И тотчас же на ближайшей лиственнице зашеборшила белка. Прыгая с сучка на сучок все выше и выше, она торопилась увидеть раньше других зорьку. Вот и посветлело. Там, где тропа пересекает влажную почву, я внимательно присматриваюсь к борозде, протоптанной людьми. Ищу след Трофима. Нет, он здесь не проходил. Впереди, из-за бокового гребня высовывается вершина Саго, угрюмая, пре­ дательски холодная, вся в снегу. Легкий ветерок несет в расщелину утро. Тропа постепенно набирает высоту. Преодолеваем крутой пригорок. За ним,, под каменистым склоном, продолговатая поляна, окруженная стланиковой чащей В углу стоит заброшенный балаган с давнишним огнищем.