Сибирские огни, 1961, № 12

Остается позади, за высокими тальниками, приметная скала у лагеря . Реку теснят боковые отроги. Мы у ворот, за которыми начинаются пугающие меня те­ снины Маи. Из-за утеса вместе с гулом выносятся очумелые беляки. Беспорядоч­ ными толпами налетают они на долбленку, силясь опрокинуть ее и отбросить на­ зад . Мотор ревет. Лодка дрожит, взбираясь на волны, у Кости на руке, сжимаю­ щей ручку руля, вздуваются синие вены, и глаза в испуге ищут проход к бугристо­ му сливу. З а сливом еще теснее. — Костя, полный! — кричу я, как только мотор почему-либо уменьшает обороты. А когда на быстрине лодка начинает сдавать, мы с Михаилом Михай­ ловичем хватаем шесты или выскакиваем на берег, тянем долбленку на веревке. Проходим, хотя и медленно, кривуны. Все устали, промокли, озябли. Где костер? Согреешь ли ты нас когда-нибудь? Но об этом после. Ветер выносит гул. Все настораживаются. Вижу справа, на лиственнице со сломанной вершиной — гнездо скопы, место приметное. Вспоминаю, где-то здесь близко опасная шивера, но из-за скалы ничего не видно. — Прижмись к тому берегу! — кричу я Косте, и лодка послушно пересека­ ет реку. ...Да, опасности, испытанные нами здесь однажды, не прошли даром. Опыт помогает... Долго боремся с бешеной рекой, но ее коварные трюки мне удается, по крайней мере, предусматривать. Иногда заранее высаживаем Нину с Михаи­ лом Михайловичем на берег, а потом подбираем их. — Ну, как это тебе, не по асфальту? — спрашиваю Костю. — Кой к черту асфальт ... — ворчит он. — Десять раз бы согласился по ухабам да по грязюке машину вести, чем один раз здесь лодку! Совершенно неожиданно, из-за отрога, вместе с гулом врывается самолет. За­ метив нас, он кренится с крыла на крыло, стремительно проносится над нами, ле­ тит дальше, все еще качаясь на крыльях. — Костя, причаливай к берегу! — кричу я. Там виднеется широкая прогалина. Пока добираемся туда, самолет проходит высоко над нами в обратном направлении. Мы все выскакиваем на берег, ждем долго, ждем с великой надеждой, что наконец-то рассеется наша тревога. Машина где-то в тесном ущелье развернулась и, словно сваливаясь на нас, выбрасывает вымпел — белую ленту с камнем. Все бежим к нему. Самолет ухо­ дит на юг. Я развязываю стянутую тугим узлом записку. Чувствую, как весь холодею. На бледном лице Нины появляются багровые пятна, пальцы на руках крючатся, сухие губы нетерпеливо шепчут: — Да скорее же развязывайте! В записке коротко сообщалось: «На гольце Саго людей нет. Хорошо видел полотнище от сгоревшей палатки и на земле какие-то обугленные вещи. Больше ничего не заметно. Соболев». Первый приходит в себя Михаил Михайлович. — Уж если бы что случилось с Трофимом, летчик рассмотрел бы, — гово­ рит он спокойно. — Видимо, Трофим еще до грозы ушел вниз. — Нет, нет! Не верю! — истерически кричит Нина,— Почему он не вер­ нулся после грозы, чтобы принять сигнал? — Она хватает нас за руки, тащит к лодке, но вдруг останавливается. У нее дрожит подбородок, глаза мутнеют, ко­ сынка сползает на шею. — Если вам дорог он, — говорит она, пересиливая се­ бя, — вы не должны задерживаться, не надо спать, есть, откажитесь от всего, пока не увидим Трофима. Умоляю, давайте скорее плыть, или я уйду сама... Мотор работает на полную мощь. Еще преодолеваем опасный перекат, от­ нявший у нас много времени. Тут уж поработал моторист! Еще небольшое усилие, и мы попадаем на широкую водную гладь. Мы прибиваемся к берегу, выливаем из лодки воду.