Сибирские огни, 1961, № 12

своих и что завтрашний день уже не вызывает тревоги, я бесшумно возвращаюсь под полог и, раскрепощенный от всяких бед, надолго засыпаю. ...Странно устроен человек: после такой встряски оказалось достаточно су­ ток покоя, чтобы все пережитое постепенно стало уходить в прошлое: одно забы­ вается, другое иначе расценивается, и только узлы главных событий остаются на­ всегда в памяти. Вначале я осваиваюсь с лагерем, таскаю воду, хожу в лес за дровами и ни­ к а к не могу избавиться от ощущения какой-то новизны в окружающей обстанов­ ке ... Какое-то особенное удовольствие доставили мне на этот раз баня и бритье... Пришло и еще одно утро в лагерь. Трофим уже на ногах, разжег костер. Он захвачен работой: помогает Евтушенко разбирать запасную рацию. И я, глядя на него, думаю: «Уж если ты ее соберешь снова и она загово­ рит — значит, ты здоров, мой друг!» Солнце брызгами яркого света взрывает тайгу, еще не успевшую стряхнуть с себя ночной покой. Я беру полотенце, иду умываться. Маю не узнать, тут она отдыхает после трудного пути и не торопится покинуть просторную долину. Вода в ней прозрачная. Дно просматривается до мельчайших песчинок. Черпаю горстями студеную воду, плещу в лицо, на грудь, растираю тело. Чертовски неприятная процедура! Но через минуту награда: такая свежесть и такая бодрость, словно с твоих плеч свалился стопудовый панцирь. Василия Николаевича перенесли к костру на мягкую подстилку. Больно ви­ деть его взгляд — молящий и безнадежный одновременно. Рядом с ним сидит Лебедев, сгорбленный, весь подавленный бедою друга. Евтушенко отправляет в эфир позывные. Ему отвечают сразу несколько станций. Еще с минуту продолжается настройка. — Плоткин у микрофона! — сообщает радист. Мы с Хетагуровым забираемся в палатку. — Здравствуйте, Рафаил Маркович! — кричу я в микрофон. — Спасибо за помощь. Мы закончили маршрут. Договариваюсь с ним о поисках Улукиткана и Лиханова, об отправке Ми­ щенко и Королева в хабаровскую больницу. — А теперь — о результатах нашего путешествия, — говорю я . — Не­ обходимо срочно приступить к организации работ на Мае. Нивелировку делать здесь не будем. Все людские и материальные резервы нужно перебросить сюда. Подробности получите завтра утром от Хетагурова. Что есть у вас? — Знаю, вы ждали помощи, — говорит Плоткин, — но не было погоды, и самолеты долго не могли пробиться к Мае. Пришлось перебросить Лебедева с Алданского нагорья и организовать поиски по реке. Остальное в норме. З а Ниной послали нарочного в Ростов. Вчера получил от нее телеграмму, что вещи днями отправляет, а сама немного задержится. Хетагуров остается ответить на радиограммы, а я выбираюсь из палатки. — Чего не радуешься? — спрашиваю Трофима. — Чему? — Нина едет! Трофим молчит. Отходит. Ноги тяжело шагают по гальке. Какие-то мысли снова тревожат его. Палатка окутана паром. Лебедев и Пресников купают Василия Николаеви­ ча. Слышно, как хлещут по телу березовые веники. Филька делает из бузины дудочку. Ни забот, ни печали. — Сейчас донышко заткну и заиграю, — говорит он, не отрываясь от ра­ боты. Мы знаем, Филька чудесный музыкант, но его пальцы никогда не касались струн обычных инструментов, ладов баяна, его губы не знают ни флейты, ни кларнета. Он играет на губной гармошке, на расческе, в его руках поют стака­ ны, рюмки. Попади ему на губы листик березы, перо дикого лука, лепесток ро­ додендрона, и он озвучит их. Филька обладает удивительной способностью пере­