Сибирские огни, 1961, № 12

Спешу дать о себе знать. Хочу сорвать с Василия Николаевича нательную рубашку — она почти белая и должна быть заметной, но не успеваю. Машина минует нас, уходит на север. — Неужели не заметили? — И Василия Николаевича сковывает сом­ нение. Трофим все еще спит. А гул не смолкает, обходит ущелье стороною, и снова появляется над нами крылатая птица. Она кружится, немного снижается. Ревут моторы, видимо, эки­ паж не уверен, что мы их видим. Но вот качнулись крылья — раз , два, три, и машина легла на запад. Резкий низовой ветер кажется лаской. — З а что меня связали? — слышу голос Трофима. Он приподнимает голо­ ву, испытующе смотрит на меня, ждет ответа. Не знаю, что сказать ему. На его лице не осталось гнева. В глазах жалоба. — Посмотрите, что с моими руками! — чуть не вопит он. Я не могу видеть эти узловатые кисти, со вздутыми венами, перехваченные веревками. Не могу слышать его упрека. — После все скажу, Трофим, а сейчас лежи так. — Так поступают только с преступниками, — и он отворачивается, зарывает обиженное лицо в спальный мешок. IV В ы р в а л и с ь ! ! ! П е р в а я н о ч ь б ел т р е в о г и . Мая с т р аш н а , в о п реодолим а . С ч а с т л и вы й п у т ь , Внсилий! Нас выносит за скалу и — какая радость! — мрачные стены ущелья вдруг пали, как взорванные крепости. С широким гостеприимством распахнулись бе­ рега. В лицо хлынул свет. Мы вырвались из проклятой трущобы! Вижу: влево толпами уходят от реки отроги, в ярко-зеленой щетине леса, с облысевшими вершинами. Справа вздыбил­ ся толстенный голец, весь исполосованный старыми шрамами, на оборванных бо­ ках ржавые потеки. Он, как часовой, застыл в настороженной позе над дремлю­ щим в ночной прохладе пространством. А впереди, за просинью береговых тальников, чуть заметно сквозь голубова­ тую дымку маячит далекий горизонт. Мы вырвались из страшного плена. Вырвались!!! Василий поворачивает голову ко мне, рот его полуоткрыт, хочет что-то ска­ зать и от волнения не может. — Дым!.. — наконец выговаривает он. Вижу, собаки всполошились. Подняв морды, они взахлеб хватают воздух. Впиваюсь глазами в пространство: над широкой долиной реет закатный сумрак, тайга наливается густой синевой, меркнет прохладное небо, но дыма не вижу. Трофим пытается приподняться, выгибает живот, силится разорвать веревку. — Проклятье! — вырывается у него, и он со стоном валится. Я подсаживаюсь к нему. — Успокойся, Трофим. Клянусь, как только причалим к берегу — развяжу. — Какой вы жестокий! — И он отворачивается от меня. — Знаю, Трофим, это ужасно, но судить меня ты будешь после, а сейчас терпи. Я отхожу к веслу. Теперь мне кажется, что мы безбожно медленно плывем, а на самом же деле мы не плывем, а летим. Впереди виден залесенный отрог, пе­ рехватывающий наполовину долину. Я смотрю левее, что-то там серое клубится над вершинами елей? Да, да, это дым! — Люди близко, лю-у-ди-и! — кричу я.