Сибирские огни, 1961, № 12

Утром пишу в дневнике: «Стараюсь избегать скороспелых выводов, однако ясно: Василию не лучше. Трофим, кажется, невменяем, и я по отношению к нему начинен подозритель­ ностью, ужасной подозрительностью. Помощи, видимо, ниоткуда не дождаться. Надо плыть. Любой ценой выиграть время, иначе больным уже не нужны будут ни врачи, ни лекарства. Но как плыть одному на плоту по бешеной Мае и с таки­ ми двумя! Знаю, это безумство, риск, но нужно рискнуть. Иду на это сознательно. Ведь самолет-то опять нас не обнаружил. Да и мы его не увидели. Утром отплы­ ваем. Хорошо, если это не последние строки». Бросаю в воду весла, вытесанные Трофимом, иду с топором в лес. III С т ы ч к а у к о р м о в о г о в е с л а . Еще один п е р е к а т . В н е б е—л о с к у т о к с е р е б р а Утро... Река угрожающе шумит в отдалении. Каких еще жертв ждет она от нас? Укладываю багаж. Трофим налаживает весла. Вижу: он не может сообра­ зить, как подогнать их к рогулькам, опять напряженно щурит глаза. Когда весла были подогнаны и груз увязан, мы перенесли Василия Николае­ вича вместе со спальным мешком и устроили ему повыше' изголовье. Собаки, не ожидая команды, занимают места. На опустевшей галечной косе догорает костер. С болью и тревогой я покидаю берег. Становлюсь на корму, беру в руки скошен­ ный край весла. — Отталкивай! — А почему вы на корме? — удивляется Трофим. — Сегодня моя очередь, иначе с тобою никогда не научишься управлять плотом, — отвечаю я как можно более беззаботно. — Тут не место учиться, тем более, что с нами больной Василий. Перехо­ дите на нос. Ну?..— И он, поднявшись на плот, решительно подходит ко мне, нервно хватает весло рядом с моими руками. Наступила напряженная минута. Мы стоим почти вплотную друг против друга, крепко сжимая весло. Оба молчим. Я ловлю его взгляд. В нем что-то дикое, вдруг напомнившее мне того от­ чаянного беспризорника, что за дорожным кюветом с финкой в руках защищал Хлюста. Сделай я сейчас какой-то жест, брось одно неосторожное слово — и случится ужасное. Таким я его не видел с тех первых дней нашей встречи. — Ладно, Трофим, после сменишь меня, а сейчас не упрямься. Отталкивай!— И я чувствую, что играю уже на последней струне. Василий Николаевич умоляющим взглядом смотрит на Трофима. — Плот поведу я! — вскакивает Трофим, и на его побагровевшем лице рез­ че обозначаются рябины. — Сейчас же сойди с кормы, или... — Что — или? Договаривайте, ну?.. Наши взгляды сошлись в момент, когда взрыв казался неизбежным. Что прочел он на моем лице: гнев, угрозу, или, может быть, в момент максималь­ ного накала ему вспомнились наши давно сложившиеся отношения, не терпящие никаких противоречий? Это или что-то другое вдруг потушило в нем бурю. Он сразу как-то расслаб, руки свалились с весла. Он отталкивает плот, становится на нос, и наше суденышко, покачиваясь от ударов весел, выходит на струю. За первым кривуном Мая сворачивает на север. Уходят ввысь мраморные скалы , где-то в поднебесье их лохматые края царапают серое мокрое небо. С настороженностью слежу за Трофимом.