Сибирские огни, 1961, № 12

Этого еще недоставало1 Но мы не должны задерживаться. Переносим больного на плот, укладываем ■его на спальные мешки. Отталкиваемся от берега. Мы буквально ошеломлены случившимся. Насколько это серьезно — с Ва­ силием? Й как опасно теперь застрять в шивере! Больной это лучше нас пони­ мает. Он настороженно караулит долетающий до слуха шум переката и с опаской поглядывает на мутный поток, несущий на своих гребнях плот. Проплываем скалу. От нее река поворачивает на юг. Здесь у поворота и выклинивается стрелка, через которую перешли проводники с оленями. Над нами просторный купол вечернего неба, затянутого побагровевшими ту­ чами. Спрямленная река, словно сытый удав, молчком уползает в узкую щель ночного логова. Путь открыт. Мы ищем глазами стоянку стариков, дымок костра, пасущихся оленей, но, увы, нигде никого не видим. С правой стороны уже близ­ ко синеют скалы , прикрытые темной шапкой хвойной тайги. Причаливаем к берегу. Пока Трофим закрепляет плот на ночь, я бегу вниз по гальке. Вот и затухший костер проводников, взбитая копытами оленей земля, куча пепла и след ушедше­ го обратно на стрелку каравана. Возвращаюсь на стоянку. — Старики, не дождавшись, видимо ушли с оленями искать корм. Они же голодны. — Велика ли ночь, потерпят и к утру заявятся, — говорит Трофим. Достаю карабин и дважды стреляю в вечернюю мглу. Эхо лениво повторяет звук и умолкает. Василий Николаевич тихо стонет. Отблеск костра лижет его загорелое ли­ цо. На меня смотрят чужие глаза. Какие-то страшные думы погасили в них живой огонек. — Не печалься, Василий, за ночь все пройдет. Он отрицательно качает головой. Как больно видеть беспомощную неподвижность этого человека, исходивше­ го много тысяч километров тропою исследователя, испытавшего на себе смерто­ носную силу пурги, не склонявшегося перед неудачей, опасностью, человека, безмерно любящего жизнь. Нет, он завтра должен встать!.. ...Утро стекает в ущелье с невидимых хребтов. Ветер треплет лиственницы. Василий Николаевич лежит на спине, как мы его положили с вечера, с при­ пухшими от бессонницы глазами. Рядом примостилась Бойка. Она ждет от него обычной утренней ласки и, улучив момент, ловит языком его щеку. Но тот не за­ мечает ее, смотрит куда-то мимо меня в пустое пространство. И молчит. — Как твои ноги, Василий? — Нет у меня их... — отвечает он, и я вижу, как дрогнул его подбородок. — А ты не расстраивайся. Давай походим, может разомнутся, — предла­ гаю я. . > — На что становиться буду? Мы с Трофимом поднимаем больного, но ноги его как плети, беспомощно ви­ снут, точно где-то в них разорвались нервные узлы. Василий потрясен. Какими невероятными усилиями сдерживает он внутреннюю бурю. Вот и пришла к нам беда нежданно, негаданно! Не слишком ли дорого взяла с нас Мая за отрезок в несколько километров пути от Эдягу-Чайдаха! Теперь у нас иная цель — вывезти „больного. Сделаем носилки и увезем его на оленях. Хорошо, что с нами Улукиткан! Мы стащили на берег груз. Его оказалось слишком много, и половины не поднять на оленях, тем более, что четыре самых крупных быка посменно будут везти носилки с Василием Николаевичем. Придется бросить палатки, спальные мешки, часть личных вещей! Возьмем только то, что должно обеспечить путь через Чагар до устья Шевли, где базируется наша топографическая партия. Ждем стариков. Они вот-вот должны появиться. — Не случилось ли что с ними? — беспокоится Василий Николаевич.